Так тихо плачет супербог. Компэто Сан

здраво считала лучшее врагом хорошего. Перспектива потерять всё – пусть и в теории, пусть и необязательно – пугала её. Страх отразился в том, как она положила варенье Юрию на блюдечко.

      Пальцы Ани взяли ложку рассеянно. За самый изгиб у черпала.

      Убеждая, Юрий взял её руку. Аня легонько погладила его ладонь.

      – Глупость. Куда я поеду? Денег нет. Работа. И язык не знаю.

      – А не проблема, у тебя переводчик будет.

      – Откуда? Ты, что ли, наймёшь? На какие шиши? Ты чайка, а не миллионер. У тебя бабок не больше моего.

      – Будут деньги, – уклончиво заметил Юрий. И этого Аня не понимала.

      – Нет, я так не могу. Ты сразу скажи: так и так, Аня, хочу жить вот так, работать – вот там. Ну я посмотрю и скажу, что думаю. Но нет, мы ж любим загадки устраивать. А если ты дурью заняться хочешь, а? Уеду с тобой, и куда потом денусь? Одна, на чужой стороне? А если ты меня… И думать страшно. Я ж не знаю, что ты там навыдумывал.

      – Всё легально, я просто стану знаменит. Как Василий Ливанов. Ты знала, у него орден какой-то королевский? Английской короны. Вот и я так, только в Америку… человек один должен быть, он поможет.

      – А кто сказал?

      – Фира, – сказал Юрий и осёкся.

      Об инспекторе Фире знали все чайки, но он никогда не появлялся в компаниях. Он посещал каждого, кого хотел увидеть. Фира дожидался момента, когда его жертва оставалась одна. И тогда показывался с новым докладом от Министерства, директивой или халтуркой.

      Его интересовали только слабовольные чайки.

      Фира – это сокращение от Порфирия. За едкость и хитрость он получил кличку «чужеяд». Сколько Юрий себя помнил, Фира занимал пост инспектора Ретазевского филиала Федеративного Управления по Делам Сверхлюдей (РФФУДС) и не менялся год от года. Он будто родился сухоньким и тонконогим стариком в остроносых туфлях.

      В людях Фира не вызывал первобытного ужаса. А вот чайки боялись его, ведь не имели смелости на отказ от его предложений.

      – Я бы ему не верила. Он же мент, Юра, – Аня вложила в это слово всю силу пренебрежения. – Ему от тебя одно надо. Сила.

      Радио-пианист зашёлся над партитой номер 2 в цэ-минор, BWV 826. Юрий знал это сочинение с музыкальной школы и слышал, что у него скверно выходит. И всё равно обратил рассеянное внимание в звук.

      Вместе с раздражением голову поднимали голоса.

      – Он мне как дедушка.

      – Хреновый у тебя дед, если посылает внучка в ад.

      – И всё равно, – Юрий старательно перевёл тему. – Ты со мной?

      – Не знаю. Надо подумать. Я не хочу, чтоб ты жалел.

      – А если я скажу, что едем через три дня? Или даже завтра?

      – Не знаю я, Юрочка. Как-то слишком быстро. Так дела не делаются.

      – Отправим тебя учиться, ты представь. Язык выучишь, будешь фильмы без перевода смотреть. И пальмы, помни про пальмы. Они там везде. Это тебе не яблоньки, такие большие… закачаешься.

      Аня не повелась и промолчала. Юрий начинал выходить из себя.

      Музыка невообразима без нот, а его жизнь – без Ани. Она разводила в Юрии костёр жизни. И возглавляла