Вам не перезвонят. Ян Левин

не стал просить парня передавать директору пламенный привет. И что он был косвенно виноват в ее смерти, не отпустив в тот день Елизавету к врачу.

      Начисления обещали перевести в течение этой и следующей недели. Степан отправился в ближайший банк, на карту которого мать получала зарплату. Там сообщили, что Степану или отцу был смысл обратиться к ним по происшествии шести месяцев со дня смерти держателя счета, чтобы востребовать остатки личных накоплений, если таковые окажутся на балансе матери. При Степане кассир-операционист разве что сделал у себя в компьютере отметку о смерти владельца и заверил лейтенанта, что ему можно было не беспокоиться о каких-либо мошеннических операциях на ее имени.

      Отлично, осталась всего одна инстанция – дирекция единого заказчика по району Измайлово Восточное, отвечавшая за жилищно-коммунальные услуги в его доме. Дорога предстояла не близкая, а желудок Степана начал напоминать о таком важном ритуале, как обед. По сему, он заметил знакомое сетевое кафе на противоположной стороне Красной Пресни, рядом с метро Баррикадная.

      И не прогадал со временем – оно как раз близилось к окончанию предложений бизнес-ланчей. Заказывать отдельные блюда вышло бы дороже. Когда Степан сделал заказ, официант забрал меню с барной картой и умчался в сторону кухни.

      Спустя какое-то время Казначееву позвонил никто иной, как Альберт Сергеевич.

      – Степка, ты там как? – поинтересовался начальник.

      Казначеев ответил, что решал бумажные дела покойной матери.

      – Да, здесь только набираться терпения. Хорошо, что у тебя график такой, можешь хоть в будни днем выбраться во все эти конторы. Слушай, ты сейчас один?

      – Я один в кафе. А что?

      Меркулов чуть сбавил громкость тона.

      – Вообще, он просил не говорить тебе. Но я не могу таить секретов от своих сотрудников.

      – Кто просил?

      – Твой отец. Он звонил мне, спрашивал насчет Лешиной сестры. Просил в базе ее посмотреть.

      Кровь будто свернувшимся сгустком скопилась в горле у Степана. На какое-то время он не мог вымолвить и слова.

      – Степка, ты здесь?

      – Д-да… И что Вы ему сказали?

      – А что я ему скажу? Права выданы три года назад, ТС за гражданкой не числится, к административной или иной ответственности не привлекалась. Все. Про смерть брата говорить не стал.

      Степан на это ничего не ответил. Отец начал копать под его знакомых, особенно в такие часы, когда сестре предстояло узнать (если уже не узнала) об утрате близкого человека. Очень некрасиво!

      – Одного не могу понять, почему твой отец ей заинтересовался. Может, он вас где-то вместе видел?

      «Например, на похоронах своей жены», – Степан представил реакцию Меркулова на эти слова. Но обошелся лишь фразой:

      – Полагаю, что ее брат был моим напарником.

      – Ну, да… Это, не лезь на рожон. Сразу на батю не наезжай, что он за спиной что-то зондирует. Просто имей в виду. А с сестрой ни в коем случае нельзя видеться. Даже звонить.

      – Принял.