Вам не перезвонят. Ян Левин

пытался выйти тот самый Стас из УСБ.

      – Алле….

      Казначеев представлял, как тот начнет угрожать ему раскрытием их маленького кружка по интересам. Как мать и отец в один прекрасный день находят в своем почтовом ящике фотографии Степана в окружении гонщиков…

      – Алло, слышишь меня?!

      Кстати, насчет матери. Она же вроде на скорой ехала. Обещала написать, как узнает адрес больницы…

      – Степа, блин, ответь уже!

      Последняя фраза наконец-то вывела Степана из ступора. Должно быть он неосознанно нажал на кнопку приема звонка, после чего неизвестный женский голос пытался достучаться до его ушей.

      – Мам, ты в порядке? – ответил он.

      – Не знаю, Степ, как там твой мамик, но меня вот точно коробит. Далеко уехал?

      – Кто это?

      – Это Кира, блин!

      Казначеев почувствовал приступ неловкости от путаницы собеседника. В других случаях, если бы так спутали его, он бы ни за что не оставил этот акт невежества без внимания. Но сейчас неуклюже выглядел только он.

      – Ты хоть представляйся заранее, когда звонишь. Одна?

      – Да.

      – Тогда слушай….

      Степан объяснил, как проехать к месту парковки его «Волги». Сестра Алексея примчалась меньше, чем за десять минут с момента окончания звонка. Эхо рычания «Сильвии», рассекавшего тишину ночи, слышалось аж с кругового перекрестка на 16-ой Парковой улице. Через несколько минут в боковых зеркалах показалось отражение розоватого света, сияние которого становилось все ярче по мере приближения к парковке. Кира припарковалась слева от Степана, после чего двигатель «Сильвии» затих. Судя по правому расположению руля, ушастая машина была чисто японской сборки (Степан не обратил на это внимание в предыдущей гонке). Кира вышла из «Ниссана» и пересела в «Волгу» на переднее сидение. Ее лицо подсвечивалось оранжевым светом фонарных столбов, отчего шоковое состояние девушки было еще заметнее. Теперь Степан был уверен, чью машину видел водитель автомобиля экстренных служб в последний миг. Если успел разглядеть вообще.

      – Это был брат? – начал он чуть тихо.

      Кира, всхлипывая и быстро хватая вдохи, покивала в ответ. Казначеев не хотел, чтобы из уст девушки прозвучали его наихудшие опасения.

      – Ты уверена!?

      – Не знаю… У тебя есть курить?

      – Нет. Зато в бардачке есть сэндвич.

      ***

      Вопреки своим принципам не быть мальчиком на побегушках, Степан отправился искать по темным улицам Восточного Измайлово круглосуточные ларьки, где могли продавать табачные папиросы. Речь зашла и за бутылку водки, но Казначеев такой вариант исключил. По словам Киры, сама она начала курить недавно, угощалась обычно у друзей, когда пары спиртного давали по мозгам. Сейчас ситуация практически не отличалась – организм так или иначе находился в стрессовом состоянии, и с каждой затяжкой сигарета давала мнимое успокоение. Пускай хоть какое-нибудь, лишь бы стало легче.

      На обратном