Призрак миссис Рочестер. Линдси Маркотт

вы бедная сиротка? – Слова резали не хуже ножа. – Мы все здесь сироты, – коротко добавил мужчина. – Так или иначе.

      И что он хочет этим сказать?

      – Вероятно, у меня еще есть тетя. Тетя Джоанна.

      – Вероятно?

      – Она сбежала, когда мне было три года. С тех пор никто не хотел о ней говорить, я даже не помню, как она выглядит, но по какой-то причине долгое время представляла ее гигантской лягушкой.

      – Лягушкой? – Снова тот же легкий интерес в голосе.

      Нас прерывал звон посуды – это Отис шел с нагруженным подносом и расставлял на кофейном столике остатки инжирного тарта, графин, чашечки для эспрессо и шкатулку с сигарами из эбенового дерева. Рочестер протянул руку к тарту, выудил инжир и с удовольствием съел:

      – Неплохо.

      – В самом тесте капелька «Шамбора», – сообщил Отис. – Джейн уже два куска съела.

      Я прожгла его взглядом.

      – Что, только один «Черчилль» остался? – откинув крышку шкатулки, удивился Рочестер.

      – Тебе повезло, что вообще сигары остались – твои гости тут их как конфетки смели.

      – А почему ты их не остановил?

      – Эм-м… потому что, судя по их виду, они вполне могли поставлять кому-нибудь оружие?

      Рочестер от души рассмеялся, и от этих эмоций будто все его лицо изменилось, черты смягчились, и, глядя в эти умные темные глаза, я вдруг поняла, почему в него могла влюбиться такая красавица, как Беатрис.

      Отис начал собирать грязную посуду на поднос:

      – Чего-нибудь еще нужно?

      – Нет, нам всего хватает.

      Отис бросил на меня быстрый взгляд, подхватил поднос и поспешно вышел. Рочестер налил две чашечки эспрессо и подтолкнул одну ко мне через стол, а себе вытащил сигару. Снял красно-золотую ленточку и обрезал кончик.

      – Вы когда-нибудь пробовали кубинские сигары?

      – Я? Никогда не курила. Во всяком случае, табак. Может, только парочку ментоловых на вечеринках.

      – Хотите попробовать? – В глазах читался насмешливый вызов.

      – Почему бы нет?

      Я взяла протянутую сигару и зажала в зубах: она казалась огромной, не то что тонкие ментоловые сигареты. Рочестер толкнул мне зажигалку через стол: старинный золотой «Данхилл». Щелкнув и подержав пламя у сигары, я глубоко вдохнула. Рот наполнился чем-то на вкус напоминающим жженую грязь, я инстинктивно вдохнула глубже и подавилась терпким дымом, раздражавшим горло.

      «Не вдыхай. Не глотай», – велела себе я, изо всех сил стараясь не раскашляться, хотя глаза уже слезились от усилий. А затем вдруг горло перестало чесаться, в голове пьяняще зашумело, хотя и непонятно, от табака или от торжества.

      Я выпустила дым изо рта, Рочестер посмотрел на меня изумленно и в то же время уважительно и снова шевельнул рукой, требуя вернуть сигару. Затем затянулся и щелкнул пультом, выключая музыку. Шум прибоя тут же стал заметнее.

      – Что не так с моей дочерью? – наконец спросил он. Я настороженно смотрела на него, ожидая продолжения. – Зайдя в дом, я заглянул к ней – а она будто после пятидневного запоя вернулась.