Незнакомка с моим лицом. Марика Полански

Романовская, вы были знакомы с покойным Эрихом Степлмайером?

      Я покачала головой.

      – Я была наслышана о нём. Но лично знакома не была.

      – А с кем из гостей вы были знакомы?

      – Кроме господина Ларанского, ни с кем.

      – Насколько мне известно, сегодня был закрытый вечер памяти князя Эдмунда Ларанского. Как вы оказались на нём? Расскажите всё, что было.

      – Дан лично пригласил меня. Он встретил меня. Мы прошли в зал, где Дан представил меня своим друзьям. А потом… Потом услышали крики. Это всё, что я могу сказать вам о вечере.

      – Что вам известно об отношениях между князем Даном Ларанским и господином Эрихом Степлмайером?

      – Ничего. Я ни разу не видела Эриха. Возможно, у них и были какие-то взаимоотношения, но мне ничего не было об этом известно.

      – А какие у вас были отношения с князем Ларанским? – Ангелидис откинулся на спинку стула, не отрывая внимательного взгляда.

      Повторное упопоминание титула мне казалось нелепым. Дан не скрывал своего аристократического происхождения, но никогда не бравировал им. Как и Эдмунд.

      – С которым из?

      – Вы знали Эдмунда Ларанского?

      – Видела всего раз в жизни, когда он приезжал в усадьбу. Накануне своего последнего дня рождения.

      По лицу следователя скользнула тень. Настолько быстро, что я не успела её разобрать.

      – Каковы были отношение между Эдмундом и Даном Ларанскими?

      – Дружескими. Я бы даже сказала тёплыми. Но, увы, сложно что-то разобрать, когда видишь человека всего один раз.

      – А каковы ваши отношения с господином Ларанским?

      – Рабочие, если можно так выразиться, – ответила я с натянутой улыбкой. Внутри царапнуло неприятное чувство.

      Похоже, что Ангелидис уловил мою неуверенность. Он буквально вцепился в неё, как пёс – в кусок мяса. Следователь подался вперёд и, чуть наклонив голову, проговорил:

      – Присутствующие показали, что Ларанский представил вас как свою невесту.

      – Да, это так.

      – Когда свадьба?

      – Когда закончится расследование. Сейчас не самый подходящий момент для подобного торжества.

      – Говорят, что Эрих Степлмайер был крайне восхищен одной из картин господина Ларанского.

      – Дан – великий художник, его полотнами невозможно не восхищаться.

      – Согласен, но всё же господин Степлмайер был буквально одержим одной.

      – Вы про «Незнакомку»? – я раздражённо повела плечами. Хождение вокруг начинало выводить из себя. Но, с другой стороны, я осознавала, что это работа следователя – вывести человека на эмоции, чтобы тот рассказал больше, чем хочет.

      Ангелидис молча кивнул, ожидая моего ответа.

      Я устало вздохнула и прикрыла глаза. Любая эмоция могла толковаться неправильно.

      – Все знали о страстном желании Эриха приобрести картину у Эдмунда. Говорят, что она напоминала ему о покойной жене. Но я не вижу взаимосвязи между одержимостью Степлмайера