Машина ужаса. Владимир Орловский

подтверждение всего сказанного Морев показал ряд поразительных опытов. В лаборатории, шагах в пяти одно от другого, стояли два кресла, поставленные в главных фокусах двух больших вогнутых зеркал, расположенных по коротким стенам длинной комнаты.

      В одно из кресел дядюшка усадил меня, в другое – племянника.

      – Юрий, – сказал он, – сосредоточится на какой-нибудь идее, представлении, образе, но не единичного характера, а, сравнительно, общего. Для контроля можно написать на клочке бумаги то, о чем он будет думать, и передать вам. Вы же закройте глаза и постарайтесь изгнать из сознания всякие мысли, сосредоточьтесь как можно глубже и постарайтесь затем передать нам свое впечатление.

      Я внутренне усмехнулся; это похоже было на мистификацию. Но все же взял сложенную бумажку из рук Юрия, сел б кресло, закрыл глаза и постарался исполнить указание Морева. Это было трудно: в голове все время метались обрывки мыслей, всплывали знакомые образы, воспоминания; я думал уже прекратить опыт.

      Однако минут через десять мне почудилось что-то странное, словно со стороны ворвавшееся в сознание. Я не мог определить точно его формы, но на меня будто пахнуло простором, чем-то необъятно-огромным, потом почувствовалось смутное и сильное движение…

      Больше я ничего уловить не мог, но впечатление безграничности и движения было очень живо.

      Я открыл глаза.

      – Ну что? – спросил Морев.

      – Не знаю, – ответил я: – что-то движущееся и необъятное большое, кажется, темное…

      – Посмотрите, – улыбнулся хозяин.

      Я развернул бумажку и прочел: «море».

      Это было поразительно: фактически чтение мыслей на расстоянии.

      Опыт повторили еще несколько раз, при чем иногда я являлся в роли внушающего субъекта, а Юрий изображал из себя резонатор, – и почти каждый раз результат был тот же.

      – Но почему получается только общее, сравнительно смутное ощущение, и нельзя уловить какое-либо конкретное представление? – спросил я.

      – Потому что отдельным образам, мыслям, идеям отвечают настолько узкие пределы длины волн, что человеческий организм не может быть таким чутким резонатором, точно настроенным в унисон. Для более общих же ощущений, эмоций и настроений, которым отвечают и более широкие границы длины волн, – возможность резонанса гораздо более вероятна, особенно для организмов, вообще настроенных приблизительно одинаково, какими, видимо, являетесь вы и Юрий.

      Электромагнитные волны, излучаемые индивидом, находящимся в одном из фокусов зеркал, отражаются от него, идут параллельным пучком к другому зеркалу и, отразившись второй раз, собираются в его фокусе и потому оказывают особенно сильное действие на находящегося здесь человека, возбуждая в нем настроения, ощущения, сходные с теми, которые послужили началом явления.

      Это было ясно, как день. Можно себе представить, как я был поражен виденным.

      Но это было еще не все.

      То, что я увидел в следующей