Острова объяты тьмой. Тори Лангрейн

нет. Через несколько дней мимо пройдёт грузовое судно, всех туда ссадим и спокойно отправим обратно.

      – То есть ты их реально в клетках держать собрался?

      – Этот вопрос я точно не обсуждаю, – отрезал Тимур. – Вода у них есть, еда тоже, матрасы выделим. Здесь теплые ночи, так что не вижу причин для паники.

      – Мне бы твоё хладнокровие! – раздраженно отозвалась Аня. – Нас же искать будут!

      – Не найдут.

      – А как ты уговоришь целую кучу народа молчать о том, что на самом деле произошло?

      – А кто им поверит?

      – Тимур, в России меня первым делом сдадут на руки каким–нибудь ФСБэшникам или, чего хуже, сослуживцам Петра Фомича! Те даже разбираться не станут, кто прав, а кто виноват, сразу всю дурь на допросах выбьют. Об этом ты подумал?

      – Подумал, – как можно серьезнее кивнул головой Тим. – Есть проверенные средства, помнить никто ничего не будет, это я тебе гарантирую.

      На край тарелки Анна аккуратно положила вилку с наколотым на её короткие зубцы кусочком рыбного филе. Смерила уставшим, недоверчивым взглядом Тимура и постаралась спокойно выдохнуть.

      Какие у неё вообще были варианты? Продолжать орать и требовать отпустить коллег, а затем вернуть всё на круги своя? Во–первых, Тимур и так сказал, что отпустит всех, даже вполне себе чётко обозначил время. Во–вторых же, пресловутое "вернуть всё на круги своя" он уже не сможет. Да и куда? К чему возвращаться? К истеричным артистам и требовательному, в любую минуту готовому поджать хвост начальнику? Чтобы по приезду в Россию из чувства вины метаться по больницам, обзванивать чужих родственников и прогибаться под лавиной бессмысленных поручений от заместителей и директоров? Это всё, конечно же, ждёт её впереди. Через пару дней труппа вновь окажется на родине, и Анна с головой погрузится, если не в ад, то в круговерть чистилища уж точно.

      А сейчас перед её взором до небес поднимался океан, стелился голубеющим покрывалом и наверняка у самых своих берегов был на ощупь словно парное молоко. Аня никогда в жизни такого не видела. И не купалась в столь теплых водах.

      И если ей предстояло провести без малого неделю в этом первозданном тропическом раю, а цена тому всего лишь риск довериться чьей–то сдвинутой морали, то она, в общем–то, была совсем не против.

      – Тим, – тихо позвала Аня.

      – М?

      – Обещай моей совести, что никого твои бандиты не тронут.

      – Если ваше высочество того пожелает…

      – Тимур. – Анна перевела на него строгий взгляд и внутренне удивилась той мягкой смешливой улыбке, с которой он смотрел на неё в ответ. В переписке и редких разговорах по телефону они часто шутили, но ей и в голову не приходило, какое у него в этот момент выражение лица. Оказалось, что вот такое: немного лукавое и одновременно заразительное.

      – Я обещаю тебе, что мои бандиты никого не тронут, – уже серьёзнее произнёс Тимур. – Даже если твои коллеги сами нарвутся. Не будем забывать и про такое развитие событий.

      – Спасибо.