Жена напрокат. Анатолий Санжаровский

во всякое мгновение понести на вытянутых руках автоколесницу, если та влипнет.

      В Икорце двое вышли.

      Козлик, трафаретно чихнув, запрыгал далее по ухабам с прочим руководящим людом.

      А икорецкие гости молодцевато выпрямились, принципиально глянули друг другу в глаза.

      – Ну! – торжественно сказал тот, что повыше, потоньше и помоложе, тому, что пониже, потолще и постарше.

      «Ну!» прозвучало, как хлопок пистолета на старте.

      У высокого вдохновенно загорелись глаза.

      Первое дело – визит конторе.

      Они шумно распахивали одну дверь за другой, но никто не выбегал навстречу с хлебом-солью на расшитом рушнике.

      – Где народ? На обеде? Как можно спокойно есть!?

      Они даже как-то нехорошо oбрадовались, когда увидели зоотехника Анания Лыкова.

      – Ага! – В их голосах дрожал металл. – Сам на курорте? Ты за него?

      – Я, – обмяк Ананий.

      – Рассыльный под рукой?

      – Зачем?

      – Он ещё спрашивает! К шести сюда – всех заведующих! Всех бригадиров! Всех помощников! Где тут у вас комсорг?

      – Вот… Аннушка…

      – Аня! – не переводя дыхания, продолжал высокий. – Аня! А вы умрите геройской смертью, но обеспечьте к вечеру трио дружинников по вашей линии. Нe делайте большие глаза. Напрасная трата эмоций!

      Он властно отвёл её в сторону и стал с жаром объяснять.

      В восемнадцать часов пять минут тридцать двe секунды по московскому времени открылась молочная конференция.

      Какими речами блистали делегаты района! Бедное человечество прозябало бы в наведении ораторских жемчужин, не будь меня.

      Я вовремя вспомнил о человечестве и потому всё добросовестно застенографировал.

      Тот, что повыше, встал и сказал до гениальности ясно:

      – Товарищи! Вон товарищ улыбается. А на улыбку нет оснований. Наоборот, кое-кому может обломиться! Район взялся до срока расквитаться с квартальным планом, а уважаемый «Путь к коммунизму» всю картину портит. Смотрите! Вам светят родные огоньки коммунизма!..[11] Ну что у вас за надои?! Смех! На Петровской ферме два и пять. Дали шрот. Опять два и пять! Никакой отдачи! Стоило ли этим товарищам давать шрот? Не стоило! Нужно к каждой корове подходить индивидуально: шрот по молоку! По одёжке протягивай ножки! А вообще, по-моему, надо танцевать от вопроса, хочет ли заведующий той фермой быть заведующим? Видно, не хочет. Срочно подыскать нового!.. Товарищи, – opатор перешёл на низкий регистр, будто собирался выложить гостайну, – товарищи, а вы уверены, что у вас на фермах честные люди?

      – Ка-ак можно сумлеваться?

      – Гм… Излишняя самоуверенность!

      Его голос зазвенел вдохновенно:

      – Спасибо дружинникам, что не пришли. А то б я с ними сейчас встретил доярок и прозондировал, с чем они идут домой с фермы. С молоком! Со шротом! Понавесили к демаркационной линии[12] и тащат по домам соцсобственность. Знаем мы ваше дорогое пролетарское самосознание.[13] Передайте им, что мы держим связь с милицией. Для кого-нибудь дела могут кончиться кислым пшиком… На полнедели мы приехали…

11

Огни коммунизма – крематорий.

12

Демаркационная линия – углубление между ягодицами.

13

Пролетарское самосознание – воровство на производстве.