Жена напрокат. Анатолий Санжаровский

понеслась на телеграф.

      Ей так срочно загорелось замуж – аж губа трамплином поднялась!

      «Витя зпт приезжай зпт если хочешь счастья тчк»

      «У жениха был пришибленный вид: на него пал выбор».

      Студент на радостях козлинул[6] и завертелся белкой в колесе.

      Перевёлся в заочники, устроился на завод – молодая жена не будет работать! – и, сломя голову, усвистал в Сасово к Ксюшеньке за гарантированным счастьем.

      Расписались в пятницу.

      Свадьба – в воскресенье.

      В субботу молодые пойдут в техникум за её кооперативным дипломом.

      Студент ждал у газетного киоска, беспокойно долбил глазами часы.

      Она засеменила на заветный угол.

      В десяти шагах от встречи её нечаянно запеленговал возвращающийся из командировки шофёр.

      Видимо, он прекрасно был осведомлён о революционном перевороте в душе своей шикаристки и потому погрозил пальцем. Смотри мне, коза необученная!

      Жеманница удивлённо вскинула крашеную удлиненную бровь, демонстративно подняла голову. Секунда – она продефилирует мимо к тому, что ждёт за поворотом.

      Тут сообразительный простак примирительно протянул ручки.

      У Ксюши подкосились ножки.

      – Милый! – шлёпнула она верхней губкой и попутно подумала: этот Витя самый родной! А рижанин… Ну нафига козе этот рябой баян?

      Грузовик норовисто рванул.

      Горький студент с минуту оторопело смотрел вслед машине. Он готов провалиться сквозь землю. Затопал ногами – асфальт не расступался.

      Однако невеста почему-то не шла из головы.

      Побрёл он к ней домой.

      – Она ж… к тебе… – всплеснули руками домочадцы. – Попали мы с тобой в непонятное… Мы отдали её тебе под загсовскую расписку? От-да-ли. Всё честь по чести… Сам же видишь, мы не гоним тюльку косяком. И при чём тут теперь мы? Ну она ж, етишкин козырёк, к тебе пошла!

      – Пошла-то, может, и ко мне…

      Трое суток суженый стыдливо стучался к Ястребкам, стыдливо осведомлялся, не проявилась ли законная, и слышал стыдливый шёпот губ – нет.

      На чётвертый день, так и не увидев благоверную, новобрачный, как опущенный в дёготь, поплёлся поездом в Ригу.

      А Ксюня пять сладостно-жестоких дней и ночей угарно прошлёпала нижней губкой с шофёром под тёткиной крышей.

      После медового месяца с нерасписанным подала письмецо расписанному:

      «Витя, если можно, прости. Я постараюсь искупить свою вину и, когда будем вместе, стану достойной женой. Всю дорогу в тоске по тебе. Я хочу быть только с тобой, это решено давно. Ответ давай на тёткин адрес: Сасово, Советская, 138. Дубровиной Анне (для Ксении)».

      Рижанин метнулся в развод.

      Ксюня тоже не ударила в грязь лицом и в знак беды гордо хлебнула уксусу. Уксус был нашенец, советский, значит, отличный. А потому с нею ничего не случилось. Как стакан газировки оприходовала.

      Как видим, Ксюня ух и тяжело переживала.

      Растерялась в выборе спутничка.

      Некультяпистый рижский фиглик нашпигован институтом, рай-житьё в чудном городе, уже свой феррари![7]

      У

6

Козлинуть – подпрыгнуть, взбрыкнув ногами.

7

Феррари – автомобиль «Запорожец».