Избранное. Мудрость Пушкина. Михаил Осипович Гершензон

с нею часто при луне

      Брожу вдоль берега крутого…

(Баратынскому. Из Бессарабии).

      Но если, обо мне потомок поздний мой

      Узнав, придет искать в стране сей отдаленной

      Близ праха славного мой след уединенный —

      Брегов забвения оставя хладну сень,

      К нему слетит моя признательная тень,

      И будет мило мне его воспоминанье

(К Овидию).

      Шенье говорит своим друзьям: после моей смерти, когда, собравшись в кружок, вы будете читать мои стихи, —

              я, забыв могильный сон,

      Взойду невидимо и сяду между вами,

      И сам заслушаюсь, и вашими слезами

      Упьюсь… И, может быть, утешен буду я

      Любовью; может быть, и Узница моя,

      и т. д.

      4. Как явствует из этих выдержек, тени, по мысли Пушкина, могут прилетать на землю во всякое время; но всего охотнее они выходят из могил ночью и при луне:

                 в ночи,

      Когда покоятся живые,

      И с неба лунные лучи

      Скользят на камни гробовые

(«Заклинание», сравн. «Баратынскому. Из Бессарабии», и др.).

      5. Тень может оставаться невидимой для живых (как тень Шенье в кругу друзей), но она может и воочию являться тому, кого посещает, причем она носит либо тот облик, какой носила при жизни, либо какой-нибудь другой. Она может являться человеку и не в человеческом образе, а в виде звезды, звука и т. п. Так в «Заклинании»:

      Явись, возлюбленная тень,

      Как ты была перед разлукой,

      Бледна, хладна, как зимний день,

      Искажена последней мукой.

      Приди, как дальняя звезда,

      Как легкий звук, как дуновенье,

      Иль как ужасное виденье…

      В отрывке 1824 г. «Недвижный страж дремал на царственном пороге» Пушкин единственный раз наглядно изобразил явление тени живому человеку.

      Он рек, и некий дух повеял невидимо,

      Повеял и затих, и вновь повеял мимо.

      Владыку севера мгновенный хлад объял,

      На царственный порог вперил, смутясь, он очи —

                 Раздался бой полночи —

      И се внезапный гость в чертог царя предстал.

      Наполеон является Александру I не одряхлевшим, с ранней сединою и потускневшим взором, каким он был перед смертью, – нет:

      Во цвете здравия и мужества и мощи,

               Владыке полунощи

      Владыка запада, грозящий, предстоял.

      В другой раз Пушкин нарисовал такой же образ в шутку, – но и это характерно для него; я разумею послание к Денису Давыдову, где под конец, вспомнив о покойном гусаре Бурцеве, известном забулдыге, Пушкин говорит:

      И вдруг растрепанную тень

      Я вижу прямо пред собою,

      Пьяна, как в самый смерти день,

      Столбом усы, виски горою,

      Жестокий ментик за спиною

      И кивер чудо набекрень{122}.

      6. Еще ступенью выше в смысле конкретности стоит тот образ, который нарисован в стихотворении «Для берегов отчизны дальной». В час разлуки любимая женщина утешала его надеждой

122Стихотворение «Недавно я в часы свободы…»(1822) (II. С. 118).