Человек в моей голове. Анастасия Борисова

от меня. Что толку от наших отношений, если мы просто не можем быть вместе? Не получается. И, кажется, это не лечится…

      Последние слова я прошептала. Страшно было произносить их вслух. Страшно было осознавать вот это самое "навсегда". Ты со своей головой и всеми её тараканами – навсегда. Другой не будет. Не в этой жизни.

      В эфире повисло тягостное молчание. Марк первым нарушил его:

      – Я понимаю, почему ты это говоришь. Наверное на твоём месте я бы сказал то же самое. Не захотел бы тяготить таким грузом другого человека. Но про "не лечится" мы ничего точно не знаем. Я хочу остаться рядом хотя бы на правах твоего друга. Тебе будет нужна поддержка.

      – Спасибо, Марк. Мне будет проще, если я буду знать, что ты живёшь без оглядки на меня и мои проблемы. Живи полной жизнью. Я рада иметь такого друга, как ты!

      – Пока, Эшли. Увидимся в школе.

      – До встречи!

      Рука с телефоном безвольно опустилась на покрывало. Это было необходимо. Отчего же так погано на душе?

      Бросить парня своей мечты по телефону. Не такого я для себя хотела…

      Слезы душили, не находя выхода, я держала в себе всё, что накопилось за эти дни. Сжимала кулачки, сжимала зубы до скрежета, зажмурилась… Нет, этого потока было не удержать. Вой в подушку, сотрясающие рыдания, очистительный катарсис. Мне нужно было учиться жить в новой реальности, в которой я не могу позволить себе с кем-то сблизиться.

      ***

      В кабинете мистера Пристли и миссис Вискерс царили тишина и согревающий уют. На привычном журнальном столике стоял штатив с камерой. Я с любопытством посмотрела на устройство, а потом вопросительно – на врача.

      – Эшли, я хочу сделать запись сегодняшней беседы. Во-первых, это позволит как бы познакомить тебя с тем, кто живёт внутри тебя. Во-вторых, более внимательный просмотр беседы даст больше информации о том, как лечить тебя. Мы с мисс Вискерс будем обсуждать увиденное. Ты не против?

      – Нет, не против. Должна же я увидеть этого… Деда? Кстати, вы же говорили, что он погиб довольно молодым, ему не было и тридцати… Почему дед?

      – Мы не знаем точно. Это мы так его назвали. По взгляду, по голосу он будто старик. Но по возрасту, в котором он утверждает, что умер, он совсем молодой парень. Надеемся, сегодня мы прольем свет на эту ситуацию. Располагайся поудобнее, начнём.

      Я села на мягкий и удобный диванчик и приготовилась немного вздремнуть.

      Тик-так…, тик-так…, тик-так…

      – Эшли, слушай мой голос. Когда я досчитаю до трех, ты погрузишься в транс. Ты сможешь снова увидеть лифт, который отвезёт нас на минус первый этаж.

      Один… (тик-так), два… (тик-так), три… (тик-так).

      – Вижу лифт.

      – Входи в этот лифт. Эшли, лифт исправен?

      – Да, лифт исправен.

      – Нажимай кнопку минус первого этажа.

      – Она сработала, едем.

      Через пару мгновений она открыла глаза. Он открыл глаза.

      – Здравствуй, док, – проскрипел собеседник, – смотрю мы сегодня звёзды телешоу? – он кивнул на камеру на столе.

      – Здравствуйте,