Царь Дмитрий. Московская история. Жан Нэ де Ля Рошель

в секрете, Густава предупредили, и он поступил так, как подсказывало ему благоразумие. Он попрощался с Гришкой и спешно бежал от несправедливости царя и трусливых происков недостойных соперников27.

      Царь желал лишь убрать его с глаз долой и с неохотой пошел на столь крайние меры, поэтому не стал его преследовать, а принц Иоанн и князь Шуйский были рады избавиться от серьезного соперника. Хотя принц Иоанн и был уверен, что царевна питала тайную ненависть к нему, он все равно хотел обладать ею. Он попросил царя исполнить свое обещание, и царь, которого больше не смущало присутствие принца Густава, с удовольствием согласился. Напрасно царевна пыталась доказать ему, что она еще слишком молода для помолвки, она даже тщетно признавалась в том, что ненавидит будущего супруга. Политика взяла верх над отцовской любовью, он был глух к ее горю и требовал от нее повиновения.

      Она думала, что ее брат-царевич сможет повлиять на отца или хотя бы выиграть какое-то время, но жестокий царевич сухо сказал, что ей следует подчиниться. Видя, что пугающий ее брак должен был вот-вот состояться, а Гришка по-прежнему сторонился ее, она была вынуждена обратиться к князю Шуйскому, которого избегала с тех пор, как он осмелился признаться ей в любви.

      Она нашла его грустно глядящим в окно с видом на красивый цветник и подошла якобы для того, чтобы тоже выглянуть в окно. Он хотел было уйти из вежливости, но она остановила его. «Послушайте, Шуйский, – сказала она, – царь хочет, чтобы я стала женой принца Иоанна и дал мне лишь неделю на подготовку. Не печалит ли вас мое грядущее замужество?»

      Из ее слов князь понял, что она ненавидит его соперника, и решил, что сможет этим воспользоваться и вызвать в ней ответную любовь. С этой мыслью он ответил: «Если бы мне посчастливилось, сударыня, вызвать в вас нежные чувства, я скорее предпочел бы умереть, нежели принять брак, который кажется мне величайшим из несчастий. Но я непрестанно твержу себе, что вы равнодушны к моей любви, что я не должен надеяться, что вы когда-либо ответите мне взаимностью, и, если даже вы не выйдете за принца Иоанна, я не стану счастливее. Если уж мне суждено потерять вас, я хотел бы, чтобы вы стали супругой принца, а не другого чужеземца, который увезет вас в страну, где я не буду иметь счастья говорить с вами и видеть вас».

      Царевна заметила в нем большую надежду и не хотела, чтобы он утратил ее. «Если бы вы сумели, – мягко ответила она, – расстроить этот брак, вы могли бы надеяться, что время и ваша забота смогут вызвать во мне чувство и помочь мне настроить отца в вашу пользу. Я сказала, что не люблю вашего соперника, этого достаточно. Даже если бы я была так несправедлива, чтобы просить вас сделать что-то против ваших интересов, неужели вы не должны были бы согласиться? Разве не должен истинно любящий приносить себя в жертву ради любимого человека? Однако, – добавила она с досадой, – напрасно я полагала, что вы любите меня». «Ах, сударыня, – воскликнул он, – это я не люблю вас? Как вы можете сомневаться? Разве все эти

27

Маржерет.