За грехи отцов. Анна Блейк

после Рождества, через несколько дней. Но таких цифр он еще не знал. Он научился считать до пятисот.

      До нового года надо научиться до тысячи! А там все будет легче легкого. Десять тысяч. Пятьдесят тысяч. Сто тысяч! Он никак не мог запомнить название. Пятьсот… что дальше? После пятерки идет шесть. А тут… Шестьсот? Шестьсотник? Шесть чего? Он должен научиться. Мама говорила, он слишком медленно учится, потому что у него нет папы, папа не любил считать, вот и сын не считает, однако мама любила математику, и если у сына не получается, значит он недостаточно сильно любит маму. Жгучая обида заставляла его снова и снова зубрить цифры. Проговаривать их часами. Ну не запоминал он эту шестерку, которая обозначала шесть сотен. Он ее так и называл – «шесть сотен». И что с того? Зато научился умножать.

      Лили показала ему таблицу с цифрами, сказала, что это таблица умножения. Он посмотрел на нее – и как-то сразу понял, почувствовал. Выучил за два дня. А шестисотник выпадал из памяти. Последовательный счет не получался. Мальчик огорчался, но был уверен, что справится с этим. Слишком уж обидно и больно было видеть осуждение в красивых маминых глазах. И страшно слышать «это все потому, что у тебя отца нет». Ведь это он виноват, что отца нет?

      Лили водрузила на верхнюю ветку елочки светящуюся звезду. А мама с загадочной улыбкой достала откуда-то большую, размером с ладошку, коробочку и протянула ему.

      – Открой, – говорит. И глаза так скашивает, улыбается по-особенному. Она вообще как-то по-особенному в последнее время улыбается. И все реже говорит об отце.

      Альберт посмотрел на нее внимательно. Так внимательно, как только мог.

      Мальчик протянул ручонку, взял коробочку и аккуратно ее открыл. И даже вскрикнул от радости: в коробочке лежал самый настоящей корабль. Пиратский! С маленькими пушками и фигурками пиратов. И веревочкой, чтобы повесить на елку.

      – Капитан Андрэ передает привет. Повесишь?

      Альберт медленно избавил игрушку от упаковочной бумаги и коробки, бросил их на пол, тут же похолодел от ужаса и предчувствия наказания, поспешно поднял и аккуратно положил на стол. Мама, кажется, не заметила. Игрушка смотрелась удивительно, волшебно. Он будто снова оказался в парке. Нет! Это парк вместе с кораблем и пиратом пришел к нему! По-настоящему прям. Как в сказках. Целый мир в маленьком, сияющем новой краской кораблике.

      Ему вдруг нестерпимо захотелось его разбить. Вот так вот со всей силы швырнуть в стену и увидеть, как он рассыпается на тысячи осколков. Мальчик присмотрелся внимательнее. Нет, это не стекло, не хрупкий материал. Тут было и дерево, и пластмасса (так она, кажется, называется?). Зато сделан на совесть. Так аккуратно, столько деталек.

      Альберт поставил игрушку на вытянутую ладошку. Выпрямился, расставил ноги, изображая морскую качку.

      – Осторожнее, – сказала Лили. – Уронишь – будешь реветь.

      – Я капитан! – возвестил мальчик. – Все на абордаж! – Он дернул рукой, и корабль покачнулся, но не упал. Мальчик рассмеялся. – Мы захватим самую большую