За грехи отцов. Анна Блейк

Она учится в балетной школе при театре оперы и балета, это в центральной части Треверберга. Скоро она станет Царевной-Лебедью.

      – Кто-нибудь мог желать ей зла? Из труппы? Дома?

      – Детектив, я не знаю, кого вы там нашли, но это не моя дочь, – отрезала Изольда, вскакивая с места. Ей нестерпимо хотелось спрятаться от пронзительных синих глаз мужчины, не видеть совершенство его лица, небрежно собранные в пучок волосы и губы, сейчас строго сжатые.

      – Скажите, вашей дочери делали операцию на челюсти? Вставляли выбитые зубы?

      Изольда застыла, будто тело разом лишилось способности двигаться.

      Нет.

      Этого никто не должен знать, никто не должен вспоминать. Самые мрачные страницы их семейной истории, самые мрачные события, о которых они никогда не разговаривали. Про то, как однажды Изольда пришла домой с работы. Тогдашнего мужа нет. И его вещей тоже. А дочь в больнице, не может говорить и плачет, плачет, плачет…

      – Четыре года назад, – чуть слышно прошептала женщина.

      – Я не взял с собой рентгеновский снимок, но готов показать вам его, если вы согласитесь поехать со мной в участок. Мне очень жаль, но мы нашли действительно вашу дочь. Ошибки быть не может. Зубы не лгут.

      Изольда медленно опустилась прямо на пол. Слез не было, но она задыхалась. Грудь сдавило, сердце то останавливалось, то начинало биться как сумасшедшее. Дурацкая аритмия, как она от нее устала. Еще темные волосы упали ей на лицо, выбившись из прически. Она тихонько застонала, прижимая к груди полотенце подобно младенцу. Она не видела, как Грин встал, и чуть не завопила, когда сильные мужские руки взяли ее за плечи и помогли сесть на маленький кухонный диванчик тут же.

      Послышался звук воды. Ей в руки всунули стакан.

      – Выпейте.

      Его голос звучал где-то над ухом. Изольда покрутила головой, отказываясь, но мужчина повторил свой приказ. Жестко. Холодно. Она повиновалась инстинктивно. Как делала это всегда. Осушила стакан и посмотрела на него в ожидании новых приказов. Или удара. В темно-синих глазах застыло странное выражение. Смесь сочувствия и узнавания.

      – Сочувствую вам, – мягче проговорил детектив, поймав ее взгляд. Он отстранился, и она благодарно вздохнула. – Но мне нужна ваша помощь.

      – Я хочу увидеть ее.

      – Нет. – Он покачал головой. Светлые волосы упали на утонченное лицо, скрыв взгляд. – Вы не хотите этого, поверьте. Сначала мы поговорим. Вы ответите на мои вопросы, а я на ваши. И только после того, как вы все узнаете, решите сами, хотите ли вы ее увидеть.

      Изольда встала, чуть пошатываясь. Вышла в соседнюю комнату и вернулась, прижимая к груди фотографию. Дочь не любила позировать. Ее с трудом уговорили замереть перед фотоаппаратом в день зачисления в балетную академию. Два года назад. С фото смотрела утонченная синеглазая блондинка с легким румянцем, который не могло испортить даже скверное качество фотографии, прохладным взглядом и чувственными губами с вечной горькой усмешкой. Изольда протянула портрет Грину.

      – Вот