Родительская интуиция. Нейронаука о том, как нас меняет родительство. Челси Конабой

гендерные роли были в целом более гибкими и имели равную ценность. Некоторые выбирали своего вожака среди матерей племени, писала в своем эссе Giving Life to the People («Подарить людям жизнь») Ким Андерсон, изучающая быт коренных жителей. Когда белые христианские колонизаторы захотели избавиться от местного населения или ассимилировать его, они целились в семьи. Детей забирали у родителей и отправляли в закрытые школы, где девочек учили навыкам ведения домашнего хозяйства, а мальчиков – работе на ферме и торговле. Этот процесс, включая насильное отделение от семьи, осуществляли в основном белые женщины[55]. Многие из тех детей так и не вернулись[56]. Женщин лишили их ореола духовных лидеров. Традиционные ритуалы, воспевающие материнство, ушли в тень. «“Бог-отец” взял верх над “матерью-созидательницей”», – писала Андерсон.

      Чернокожим женщинам, ставшим рабынями[57] в колониях и молодой Америке, не давали передышки от тяжелого труда после рождения детей. Кроме того, положение усугублялось тем, что они часто рожали от своих поработителей и насильников, а затем наблюдали, как их детей продают или вынуждают работать наравне с матерью под страхом наказания розгами. К ним относились как к «племенному скоту» и продавали как коров. Это было особенно характерно для 1820-х годов и периода после них, когда производство хлопка на юге распространилось западнее, частично для того, чтобы обеспечить развивающуюся текстильную промышленность Новой Англии. К тому моменту конгресс уже запретил участие США в международной работорговле, поэтому имеющиеся рабыни были единственным средством для увеличения масштабов рабочей силы, и женщина, показавшая себя плодовитой матерью, ценилась на аукционе гораздо выше прочих. Тем не менее в рамках своих семей матери оставались созидательницами домашней жизни, которую они часто строили наравне с мужчинами, писала Анджела Дэвис в книге «Женщины, раса, класс». В противовес окружению, призванному превратить их во второсортное стадо рабочих единиц, писала Дэвис, они создавали большие семьи, поддерживали традиции и организовывали восстания.

      С конца восемнадцатого и весь девятнадцатый век два значимых события влияли на идеал материнства, существовавший среди белого населения в Северной Америке и Европе. И это влияние вызвало далеко идущие последствия для всех матерей. Одно из этих событий было спровоцировано Дарвином. Но до того грянула промышленная революция. Она изменила суть домашнего уклада[58] и тем самым чрезвычайно повлияла на роль женщины. Индустриальная экономика погнала людей с ферм на фабрики. Она отделила работу от дома, общественную жизнь от частной. Дом уже не был местом экономического производства, он стал местом потребления. Дом стал священным[59], «местом, “где пребывает душа”, а также, в своем высшем проявлении, очагом близости, умиротворения, непосредственности и незыблемой преданности людям и принципам

55

Margaret D. Jacobs, Maternal Colonialism: White Women and Indigenous Child Removal in the American West and Australia, 1880–1940, Western Historical Quarterly 36, № 4 (Winter 2005): 453–76, htttps://doi.org/10.2307/25443236.

56

Amanda Coletta and Michael E. Miller, Hundreds of Graves Found at Former Residential School for Indigenous Children in Canada, Washington Post, June 24, 2021, https://www.washingtonpost.com/world/2021/06/23/canada-cowessess-residential-school-graves/; Brad Brooks, Native Americans Decry Unmarked Graves, Untold History of Boarding Schools, Reuters, June 22, 2021, https://www.reuters.com/world/us/native-americans-decry-unmarked-graves-untold-history-boarding-schools-2021-06-22/.

57

Marie Jenkins Schwartz, Birthing a Slave: Motherhood and Medicine in the Antebellum South (Cambridge, MA: Harvard University Press, 2006), 13–31; Angela Y. Davis, Women, Race & Class (New York: Random House, 1981), 15. (Книга Анджелы Дэвис издавалась на русском языке под названием «Женщины, раса, класс». Прим. ред.).

58

Meyers, Rediscovering Eve, 52, 121; Elinor Accampo, Blessed Motherhood, Bitter Fruit: Nelly Roussel and the Politics of Female Pain in Third Republic France (Baltimore: Johns Hopkins University Press, 2006), 3; Shari L. Thurer, The Myths of Motherhood: How Culture Reinvents the Good Mother (Boston: Houghton Mifflin Harcourt, 1994), 183.

59

Thurer, Myths of Motherhood, 184.