Кукум. Мишель Жан

тревожились. Наша жизнь зависела от таких малостей.

      На следующий день лодка появилась опять, в то же самое время, и снова полная казарок, разложенных веером на дне. Мужчина с раскосыми глазами пристально смотрел прямо на меня. Я помахала ему рукой, и он кивнул мне в ответ. Встав прямо в хрупкой лодчонке, он уверенно греб, прекрасный в своем безмолвии. Не убирая ладоней с коровьего вымени, я смотрела, как он уплывает.

      На третий день, когда я встала до зари, образ загадочного охотника, тихо скользившего по воде, и благородство его жестов еще занимали мое воображение. Он каждый день преследовал так добычу? Менял ли поля или, подобно фермеру, всегда обрабатывал один и тот же клочок земли? Эти вопросы занимали меня весь день, пока я помогала тетеньке печь хлеб, готовить еду, штопать одежду.

      После ужина, вооружившись ведром, я пошла на пастбище, втайне надеясь встретить того, кто показался мне таким непохожим на всех, кого я знала до сих пор, и кого воспринимала как странного бродягу, занесенного сюда ветром. Я, конечно, была совсем молода. Окруженная заложниками собственной земли, я встретила того, кто был свободен. Так, значит, это было возможно.

      Тем летним вечером, когда я пришла на пастбище, он ждал меня, присев на ограду, с терпеливостью человека, которому плевать на время, протекавшее мимо него. Ветер играл в его волосах, и оттого он казался робким ребенком. Да ведь мы оба такими тогда и были. Он смотрел, как я подхожу все ближе. И я заговорила первой.

      – Привет.

      Вместо ответа он просто кивнул, взгляд его был пристальный. А улыбаться он умеет?

      – Как тебя зовут?

      Мгновение он колебался.

      – Томас Симеон.

      У него был нежный и певучий голос.

      – А меня Альманда Фортье.

      Он снова кивнул. Чувство надежности и силы, исходившее от него, контрастировало со скромностью его манер. Как будто в нем одновременно уживались две личности.

      – Ты на лодке приплыл?

      – Сегодня нет.

      Он подыскивал слова.

      – Ветер…

      – Ты пришел пешком от Пуэнт-Блё?

      Он кивнул: да.

      – Ну и ну, столько отмахать.

      – Да не так уж чтобы.

      До Пуэнт-Блё было больше десяти километров. Я и представить себе не могла, как пройти пешком такое расстояние. Но если ветер дует так, как в тот день, пускаться в путь по воде не отважится никто. Ему пришлось идти пешком, чтобы увидеть меня. Я решила, что это прекрасно.

      Мы поговорили о том о сем, научившись понимать друг друга без особых усилий. Мне сразу приглянулась его природная обходительность. Томас объяснил мне: в тот день он поднялся по реке Ля Шас, потому что преследовал казарок.

      – Любишь казарку?

      Я никогда их не ела.

      – Мой дядя не ходит на охоту. Он пашет землю. Это ведь хорошо?

      Кажется, его это немного смутило.

      – На вкус это как цыпленок?

      Он пожал плечами, потом добавил:

      – Никогда не ел цыпленка.

      Мы