Последняя Мона Лиза. Джонатан Сантлоуфер

что она учится в университете «Лиги плюща». Как после этого признаваться, что я два года корпел в муниципальном колледже, чтобы заработать портфолио для поступления в художественное училище?

      – Значит, ты к тому же еще и умная девочка.

      – К тому же?

      – Красивая, и к тому же умная.

      – Ну вот, опять в тебе заговорила итальянская кровь.

      – Прости. Что бы мужчина ни сказал, у него будут проблемы.

      – Дело не только в том, что говорят мужчины, но и в том, как они это говорят. Но у тебя нет проблем. Пока. – Она улыбнулась краешком рта. – Между прочим, я знаю, что ту книгу про чуму можно купить в Штатах. Это был просто один из предлогов поехать сюда. Но разве для этого нужны какие-то поводы? Здесь ведь так красиво!

      И она сделала изящный полуоборот на своих высоких каблуках.

      – Да, конечно, – согласился я, не отрывая глаз от ее фигуры в течение всего этого па. Двигалась она так, словно училась в балетной школе, да так оно и было, наверное. Она была явно из очень состоятельной семьи. В молодости я и представить себе не мог, что буду ухаживать за такой женщиной, не говоря уже о том, чтобы прогуливаться с ней по улицам Флоренции.

      – Орсанмикеле. – Она показала на каменное здание, похожее на крепость. – Давай зайдем?

      Внутри эта церковь не походила, кажется, ни на одну другую: просторное полутемное квадратное помещение со сдвинутым вбок алтарем и невысокими окнами. Фигуры немногочисленных посетителей едва виднелись в сумраке.

      – Сначала здесь было зернохранилище, – сказала Александра, и я вспомнил, что сам рассказывал об этом на лекциях: точно, зерновая биржа, ставшая церковью. Узнал я и богато украшенную дарохранительницу, в реальности еще более роскошную, чем представлялось. Она походила на миниатюрную готическую церковь, построенную из белого мрамора с инкрустациями из лазурита и золота вокруг ярко раскрашенного изображения Мадонны.

      – Андреа Орканья, – пробормотал я. – Еще один великий художник и скульптор эпохи Возрождения.

      Я подошел ближе к дарохранительнице, чтобы полюбоваться ее вычурными узорами, а Александра в это время скрылась в расположенной неподалеку часовне, но через минуту быстро вышла и схватила меня за руку.

      – Уйдем отсюда.

      Я предложил заглянуть в скульптурную галерею, находившуюся наверху, но Александра отказалась, ей почему-то не терпелось уйти.

      – Да что случилось? – спросил я, когда мы вновь оказались на улице.

      – Какой-то тип толкнул меня, сильно и, по-моему, нарочно.

      Я спросил, как он выглядел, но она только пожала плечами.

      – Трудно сказать, там было темно, но он большой такой, а еще он прошептал «берегись». Не «осторожней», а «берегись» – это прозвучало как предупреждение.

      Я оглянулся на церковь и предложил вернуться туда, но Александра не захотела.

      – Он сказал это по-английски? – спросил я.

      Она снова пожала плечами и ответила, что точно не помнит. Потом Александра взяла меня за руку, и мы, свернув на другую улицу, пошли в какое-то знакомое ей кафе.

      Там