Легенды и мифы Древнего Востока. Анна Овчинникова

на небе, я не убавлял от меры веса!

      О Ирти-ем-дес, являющийся в Летополе, я не лицемерил!

      О Неби, являющийся задом, я не святотатствовал!

      О Сед-кесу, являющийся в Ненинисут, я не лгал!

      О Уди-Несер, являющийся в Мемфисе, я не крал съестного!

      О Керти, являющийся на Западе, я не ворчал попусту!

      О Хеджи-ибеху, являющийся в Фаюме, я ничего не нарушил!.21

      Одного последнего пункта хватило бы для оправдания перед судом инквизиции даже знаменитой Синей Бороды – Жиля де Реца, но вслед за этим египтянин зачитывал еще тридцать подобных заявлений, начинающихся с «о» и содержащих «не» – и если весы истины показывали его правдивость, с облегчением выкрикивал заключительные слова:

      – Я чист, я чист, я чист, я чист!

      После еще одного легкого допроса без пристрастия (единственного, на котором судьи выслушивали показания свидетелей о земных делах подсудимого) египтянин целовал порог Чертога Двух Истин, называл порог по имени, называл по имени всех стражей и наконец-то оказывался в вожделенном зале, где мог лицезреть самого великого Осириса.

      Но даже там измотанный всеми перенесенными ранее испытаниями покойник должен был сдать еще один экзамен, ответив на пару-другую вопросов бога Тота.

      – Кому я должен возвестить о тебе? – напоследок спрашивал бедолагу Тот.

      И, видя полное отупение на лице умершего, а также вспомнив, что в процессе мумификации у бедняги извлекли мозги (а то, что от них осталось, начисто иссушили предыдущие экзамены), добрый бог задавал египтянину наводящий вопрос.

      – Кто это? – спрашивал он, указывая на владыку, восседающего на троне.

      – Это Осирис, – отвечал покойник, сверившись с «Книгой мертвых».

      – Воистину же, воистину ему скажут имя твое! – облегченно восклицал Тот и немедля передавал умершего богу Шаи.

      Под опекой этого бога египтянин наконец-то мог проследовать на блаженные Поля Камыша…

      …чтобы убедиться, что после всех сложнейших испытаний он должен жить в Дуате такой же жизнью, какую вел на земле. Земледельцы продолжали выращивать в царстве Осириса хлеб, пастухи – пасти скот, ремесленники тоже выполняли здесь свою обычную работу.22

      Правда, вместо себя можно было послать трудиться статуэтку-ушебти. Стоило окликнуть ее, как она тут же отзывалась: «Я здесь!» – и выполняла за хозяина всю работу.

      Это – да еще то, что в Дуате урожаи были щедрее, а скот тучнее, чем на земле, – несколько скрашивало пребывание в подземном мире, и все-таки люди предпочитали как можно дольше пребывать в царстве Гора, да живет он, да здравствует и да благоденствует!

      …А Гор жил, здравствовал и благоденствовал на земле еще очень долго. Он разумно и заботливо управлял Египтом, но потом передал корону своим наследникам – фараонам, а сам занял место в ладье великого Ра.

      С тех пор Гор и Сет стали путешествовать вместе в Ладье Вечности, бок о бок сражаясь со змеем Апопом и другими порождениями тьмы, пока внизу правили их смертные преемники и век за веком разворачивался длинный свиток удивительной

21

Перевод М.Коростовцева.

22

Хотя очень трудно представить, что земледелец или пастух мог пройти через все вышеперечисленные испытания. Сдача государственных экзаменов в любом из современных российских институтов ничто перед экзаменами в египетском царстве мертвых!