Всё о папе, маме, бабушке и восьми детях. Анне-Катрине Вестли

спустился и спросил Хюльду:

      – Хюльда, нет ли у тебя одного старого ботинка?

      – Нет, у меня оба новые, – ответила Хюльда и посмотрела на свои ноги.

      – Не эти, нам нужен один старый ботинок, который ты больше не носишь.

      – Такие, может, и есть, – ответила Хюльда, и выражение лица у неё вдруг стало очень нежным. – Я как раз перебираю все свои сундуки, сегодня попозже вечером я, возможно, скажу вам, зачем я это делаю. Идём выберем тебе ботинок!

      Хюльда дала Мадсу четыре старых ботинка. Когда Мадс вышел от неё на лестницу, он встретил там всех остальных детей. Узнав, что Мадс ушёл искать старые ботинки, они сделали то же самое, и теперь все вернулись от соседей с добычей. Можете себе представить, какая груда старых ботинок выросла перед Самоварной Трубой!

      – Боже мой! – испугалась мама. – Ей нужно давать по одному ботинку, а остальные сложите в шкаф на кухню.

      Папа положил старый коричневый ботинок на коврик перед Самоварной Трубой и сказал:

      – Пожалуйста, кушать подано!

      Но Самоварная Труба ушла к кровати Мортена и прыгнула в неё.

      Папа сунул ботинок прямо ей в пасть и снова сказал:

      – Это твой ботинок. Можешь его есть.

      И только теперь Самоварная Труба простила папе его строгость: она сразу же начала грызть ботинок, подбросила его в воздух, поймала и завиляла хвостом.

      – Так, – сказал папа. – Значит, мы снова друзья. А то я очень не люблю ссориться.

      В это время постучали в дверь. Самоварная Труба вскочила и залаяла изо всех сил, но, увидев, что пришли Нижняя Хюльда и Хенрик, снова успокоилась.

      Она уже успела с ними познакомиться и знала, что это друзья и на них лаять не следует.

      Мадс взглянул на Хюльду. Она снова показалась ему какой-то загадочной.

      Она стояла, переминаясь с ноги на ногу, посмеивалась, и выражение лица у неё было очень ласковое.

      Да и Хенрик выглядел как-то необычно: стоял и мял в руках шляпу.

      – Добро пожаловать! – приветствовал их папа.

      Хюльда села на стул, Хенрик стал рядом, смущённо покашливая.

      – Дело в том… – начал он. – Нам бы хотелось знать…

      – Нет, – перебила его Хюльда, – не знать, а нам бы очень хотелось, чтобы вы пришли в субботу к нам на свадьбу.

      – Конечно, мы с удовольствием придём, – сказал папа. – Ведь ты имеешь в виду мать и меня?

      – Нет, мы приглашаем вас всех. Вместе с Самоварной Трубой. Правда, в церковь её не пустят, но потом, на праздник, пусть приходит и она тоже, – сказал Хенрик.

      – Вы же знаете, что, кроме вас, у нас нет близких, – сказала Хюльда. – Поэтому нам очень хочется, чтобы и все дети непременно пришли, это будет наша свадебная процессия. У Хенрика ещё есть старая тётушка Олеа, у которой он сейчас живёт, её мы тоже, конечно, пригласим, а больше у нас во всём городе нет ни родных, ни знакомых.

      Дети улыбались, кивали, а Мона