Разрушительная игра. Ана Хуан

превратившись в хладнокровного солдата.

      Сосредоточенного. Целеустремленного. Смертельно опасного.

      Я впервые увидела, каким человеком он был в армии, и по спине пробежали мурашки. Я сочувствовала всем, кому приходилось сражаться с ним на поле боя.

      Все тем же спокойным голосом Рис считал:

      – Один, два… Три.

      Я не думала. Я побежала.

      Сзади раздался еще один выстрел, я вздрогнула и споткнулась о камень. Рис крепко схватил меня за руки, продолжая прикрывать своим телом, и повел к деревьям на краю парка. Добраться до выхода в обход стрелка не получалось, к тому же там вообще не было укрытия – оставалось только дожидаться полиции.

      Они ведь должны вот-вот приехать, верно? Кто-то из других людей в парке наверняка им уже позвонил.

      Рис потянул меня вниз, за большое дерево.

      – Жди здесь и не двигайся, пока я не дам добро, – приказал он. – Главное, чтобы тебя никто не видел.

      Сердце заколотилось с бешеной скоростью.

      – Ты куда?

      – Кто-то должен его остановить.

      У меня выступил холодный пот. Нет, мне показалось, он не мог такое сказать.

      – Но необязательно ты. Полиция…

      – Когда они приедут, будет слишком поздно. – Я еще никогда не видела Риса таким мрачным. – Не. Шевелись.

      И он ушел.

      Я с ужасом наблюдала, как Рис пересек широкий газон, направляясь к стрелку – тот нацелил пистолет на кого-то, лежащего на земле. Скамья загораживала обзор, но когда я опустилась пониже, то смогла под нее заглянуть, и мой ужас удвоился.

      Там был не один человек. А двое. Мужчина и, судя по размерам, ребенок.

      Теперь я поняла, почему у Риса было такое выражение лица.

      Кто целится в ребенка?

      Я прижала кулак ко рту, сдерживая тошноту. Меньше часа назад я подтрунивала над Рисом за хлебом и вином и думала о сборах перед отъездом в Нью-Йорк. А теперь прячусь за деревом в каком-то парке, наблюдая, как мой телохранитель бежит навстречу возможной смерти.

      Рис был опытным солдатом и охранником, но все-таки оставался человеком, а люди умирали. Они могли исчезнуть всего за одну минуту, оставив после себя лишь пустую безжизненную оболочку.

      «Милая, боюсь, у меня плохие новости». Глаза деда покраснели, и я прижала к груди плюшевого жирафа. Мое тело сковал страх. Дедушка никогда не плакал. «Твой отец. Случилась авария».

      Сморгнув воспоминание, я увидела, как человек на земле слегка повернул голову. Он заметил Риса за спиной у парня с пистолетом.

      К сожалению, этого небольшого движения оказалось достаточно, чтобы предупредить стрелка – тот развернулся и выстрелил в третий раз, одновременно с Рисом.

      С моих губ сорвался крик.

      Риса. Подстрелили. Риса. Подстрелили.

      Слова крутились в моем мозгу, как самая ужасная в мире мантра.

      Стрелок рухнул на землю. Рис пошатнулся, но остался стоять.

      Вдали завыли полицейские сирены.

      Вся сцена, от первого кадра и до последнего, разыгралась меньше чем за десять минут, но ужас имеет