Командир и штурман. Патрик О`Брайан

четыре склянки. Подняв лаг, Моуэт подождал, когда алый сектор с грузом соскользнет за борт, и скомандовал:

      – Переворачивай!

      Через двадцать восемь секунд старшина-рулевой, державший песочные часы на уровне глаз, воскликнул:

      – Стоп!

      Моуэт задержал лаглинь почти на третьем узле, выдернул колышек и направился к грифельной доске, чтобы записать скорость судна: «три узла». Старшина-рулевой кинулся к большим песочным часам, перевернул их и решительным голосом произнес: «Джордж!» Морской пехотинец шагнул вперед и от души пробил четыре склянки. Секунду спустя разверзся ад: во всяком случае, так показалось проснувшемуся Стивену Мэтьюрину, который первый раз в своей жизни услышал жутковатые сигналы боцмана и его помощников, без устали подававших свистками команду «Койки вязать!» Он слышал топот ног и чей-то грозный, потусторонний голос: «Всем на палубу! Всем на палубу! По местам! По местам! Подниматься на вахту! Кончай ночевать! Живо подниматься! По местам! Вот я иду, с острым ножом и чистой совестью!» Стивен услышал три глухих удара – это три заспанных новобранца шлепнулись на палубу. Услышал брань, смех, удар линька по телу, когда помощник боцмана принялся потчевать им замешкавшихся. Затем снова послышался еще более громкий топот: пять или шесть десятков матросов кинулись по трапам вверх, чтобы сложить койки в бортовые сетки.

      На палубе фор-марсовые принялись орудовать помпой, а баковые окатывали полубак забортной водой, которую качали марсовые; грот-марсовые мыли правый борт шканцев, а матросы, обслуживавшие шканцы, драили остальное, орудуя брусками пензы, до тех пор, пока вода не стала похожей на снятое молоко из-за смеси мелких частиц камня и дерева палубы. Молодежь и зеваки – те, кто работал целый день, – помпами откачивали воду, собравшуюся ночью в льялах, а подопечные старшего канонира обхаживали четырнадцать четырехфунтовых пушек. Но больше всего доктора завораживал топот множества ног.

      «Неужели стряслось что-то необычное? – подумал Стивен, вылезая со всеми предосторожностями из койки, напоминавшей гамак. – Сражение? Пожар? Опасная пробоина? Неужели они так встревожены происшедшим, что не удосужились предупредить меня, забыли, где я?» Он поспешно надел панталоны и вскочил так резко, что ударился о бимс и растянулся на рундуке, схватившись за него обеими руками.

      – Что вы сказали? – спросил он, услышав чей-то голос, который донесся до него как сквозь туман.

      – Я сказал: «Вы не расшибли себе голову, сэр?»

      – Расшиб, – отозвался Стивен, разглядывая свои руки. К его удивлению, на них не было даже следов крови.

      – Старые бимсы, сэр, – прозвучал необычно размеренный, назидательный голос, каким на море разговаривают с сухопутными людьми, а на суше – с недоумками. – Надо быть с ними поосторожней, они такие… такие низкие. – Откровенно недоуменный взгляд Стивена напомнил буфетчику о причине его визита. – Не угодно ли вам будет пару котлет на завтрак,