Проект «Мессия». Олег Кравцов

пешком любимым маршрутом. Это помогало настроиться на нужный ритм, почувствовать внутренний пульс столицы. Мужчина всматривался в лица людей, прислушивался к разговорам. Оперативки и аналитические отчеты о социальном самочувствии страны – это хорошо, но ничто не заменит личных впечатлений.

      Марк Антонович был реалистом и скептически относился к результатам всевозможных соцопросов и институциональных исследований общественного мнения. Он слишком хорошо знал, как и для чего они делаются. Практика жизни убедительно доказала, что самые правильные, самые достоверные данные об умонастроениях – это те, что удается добыть непосредственно из тела общества, когда само «тело» при этом ни о чем не догадывается. Потому-то Марк Антонович всячески поощрял в своем ведомстве «хождение в народ» или «выход в поле» – так обычно называли непосредственные вылазки подчиненных в общественные места. Особенно он ценил разработанный им самим метод социального погружения, когда сотрудник вживался в иную роль, осваивал какое-либо необычное ремесло, становился своим в каком-нибудь сообществе. Причем совершенно неважно, что это было за сообщество: байкеры, наркодилеры или профессиональный союз писателей. Это помогало не терять связь с почвой и защититься от профессиональных деформаций.

      Мужчина остановился возле вагончика фастфуда «Русский кебаб» и заказал себе кофе с шавермой. Кофе был так себе (чего ожидать от уличной кафешки), а вот шаверма была очень даже ничего. Плакат социальной рекламы на торце дома напротив агитировал поступать на военную службу. Внезапно внимание мужчины привлек бомж, который лениво тащил за собой какую-то коричневую штуку на колесиках. Бомж остановился неподалеку и апатично копался в мусорном контейнере. Марк Антонович некоторое время всматривался в его лицо со вспухшей щекой, потом отставил в сторону кофе и направился к бедолаге.

      – Любименко, ты что ли?

      Оборванец поднял глаза на подошедшего.

      – Так точно, товарищ генерал, – ответил бомж полушепотом, опасливо осматриваясь по сторонам.

      Марку Антоновичу нравилось вычислять особистов, замаскированных под случайных людей.

      – Отличная работа, Любименко. Еле узнал тебя. Уф-ф, даже вонища от тебя бомжатская.

      – Стараемся, товарищ генерал.

      – А зубы как такими черными сделал? Неужели свои?

      – Никак нет. Накладные.

      – А чего щека распухла?

      – Шемки, товарищ генерал.

      – Чего? – не понял Марк Антонович.

      – Шемки, – повторил бомж и сплюнул в грязную ладонь, на которой в луже вязкой слюны виднелись вспухшие от влаги тыквенные семечки.

      – Отлично придумано, Любименко. Молодец. Давно в погружении?

      – Два месяца, товарищ генерал.

      – Хорошо. Очень хорошо. Как жена, дети?

      – Нормально, товарищ генерал. Скучают.

      – Это правильно. Чем дольше расставание, тем слаще будет встреча. Ты когда из погружения будешь выходить, не забудь дератизацию с дезинсекцией провести, чтобы вшей каких с клопами в семью не принести.

      – Непременно,