Мечта на ладони. Наталья Олеговна Сергеева

уезжать из этого Духами забытого места. За два года пока получаю жалование, успела скопить прилично. Тратить мне было не на что. Одежду, бумагу, и разную мелочь часто приносил Мартин и никогда не брал денег. «Детей у меня нет, дай хоть тебя побалую» – постоянно твердил он, одну и ту же фразу.

      Жила я здесь, в пансионе. Питалась тем же, что и больные. Конечно, из моего жалования вычиталась немалая часть, но я привыкла. По имперским меркам, работа в Ваолии, из-за сурового климата очень хорошо оплачивалась.

      Месячная плата смотрительницы пятнадцать золотых, тогда как на материке платили всего семь, за такую же работу. Мне доставалось, за вычетом, только одиннадцать. Хотя съедала я вряд ли даже на золотой. Куда уходили эти деньги, даже не пыталась узнать.

      Я поставила себе задачу выбраться отсюда, несмотря ни на что. Пусть медленно, но верно, я приближаюсь к своей цели.

      Наложив толстый слой мази на повреждённые участки и замотав руки, больше из комнаты я не выходила. Мои обязанности – ночные дежурства, побудка и завтрак. Остальное время, сначала по указу управляющей, а после, на добровольных началах, помогала другим женщинам-смотрительцам. С появлением Мартина меня внесли в трудовую книгу и назначили жалованье. Подозреваю, что это была заслуга Мартина, а не инициатива управления, хоть он и отрицал свою причастность. За переработку мне не платили. Да и не нужно было. Я проводила время со стариками и теми, кто действительно нуждался в помощи и заботе. Если ко вторым я просто проявляла сострадание, то первые растили меня. Учили читать, писать, рассказывали историю империи.

      Каждому пациенту разрешалось брать с собой средства личной гигиены и книги. Большее не допускалось правилами пансиона. Щётки и полотенца изнашивались, и на их смену выдавались одинаковые, плохого качества наборы. Вероятно, самые дешёвые из тех, что можно было купить. Но вот книги! Их хранили, берегли и передавали между собой, а уже прочитанное складывали. Так, в столовой, кроме длинных столов со скамьями, у одной стены, как раз за той, где находилась моя комната, стоял большой доверху забитый книгами стеллаж.

      Вечером, после ужина в комнату постучали.

      – Мартин, это ты? – да больше и некому было. Последние смотрители ушли около получаса назад. Каморка между столовой и выходом, тонкие стены, всегда держали в курсе всех посещений.

      – Ты как? – открыв дверь снаружи, Мартин спросил без приветствия. Он был единственным смотрителем-мужчиной в пансионе Густа и дежурил исключительно по ночам.

      – Жить буду – попыталась улыбнуться, но вышло не очень.

      – Прости меня. Я сегодня совсем не буду спать. Обещаю. Не выходи из комнаты. – привычно нахмурил брови напарник.

      – Что ты! Ты ведь не можешь дежурить вечно один… – договорить не успела.

      – Я заснул, и твоё плечо пострадало. Наказания от Эдны можно было избежать. Так что, не спорь. Это полностью моя вина. – резко развернулся и не сказав ни слова исчез в незаметном дверном проёме.