Похождения Египетского бога. Григорий Володин

медяков. Пускай издохнет на полях, собирая чвон.

      Седобородый притормозил, задумался.

      – А возьмет Жбан такого доходягу?

      – Ты гномов видал? Мельче этого в два раза. Любого возьмет.

      – Все равно возни больно много… Так ткнул в живот раза два и отомстил за дочку.

      – Ну как хочешь, – рыжеухий пожал плечами. – Какой возни то? По черепушке вдарить и в трактир донести. Зато выгоды сколько: покровительнице нашей невольник, тебе отместка за дочурку, а всем нам гуся жареного и по кружке вина вечерком в «Гуляке».

      Услышав про гуся и вино, остальные мужики загорелись. Начался спор. Поворчав, Грозг сдался.

      – Ладно. Только ловите его сами, души ростовщические.

      – А где он? – заморгали крестьяне, глядя на примятую траву перед собой. Никого зоркие полукроличьи глаза не наблюдали, только Дросю на стоге. Девушка шумно дышала, будто сдерживала горькие слезы.

      – Испарился, – низкорослый засунул руку под ворот рубашки, ближе к нательному оберегу. – Бес же.

      Я краем уха слушал мужицкую возню, милуясь с Дросей. Пригнулся и прижался к ней сзади, ее широкая спина полностью закрывала меня от остолбеневших крестьян.

      – Дрося-Кося, наш сын будет пылать здоровым, как солнце в пустыне, – шептал я, целуя девушку между лопаток. – Никто из моих детей ни разу не болел до самой могилы.

      Дрося надсадно выдыхала при каждом моем касании. Крестьяне внимания не обращали. Считали: поняла дура, что провинилась перед самым венцом, вот и горло от страха схватило.поняла дура, что провинилась перед самым венцом, вот и горло от страха схватило.

      – Твои деточки мертвы?

      – Не жалей их, – я погладил сзади шею своей первой верующей, отчего вся она завибрировала как мембрана на барабане. – Кое-кто из них дожил до двухсот лет. Протянул бы и больше, но не мог не подарить себе на последний день рождения оргию с блудницами, – я не сдержал гордой улыбки. – Весь в отца.

      – Мой сын тоже будет долгожителем, – мечтательно протянула Дрося.

      Ватага крестьян наконец додумалась завернуть за стог. Не веря в удачу, что гусь с винцом им все-таки не обломался, они кинулись хватать меня. Только вовсе не просто поймать вечного беглеца серьезных отношений. А тут разгоралась что-то очень серьезное. Ноги в руки!

      Прыгая по стогам, бегая по лугу, я ускользал от набитых мужицких кулаков. Кому-то дал по носу, кому-то челюсть выбил. Но крестьяне не отставали: кроличьи гены, может, взыграли.

      Все же повалили зубами в траву, тонкая бечевка вонзилась в запястья. Один крестьянин приподнял меня за загривок, дыша над ухом редко и с хрипом, как загнанный конь, остальные по очереди отыгрались за бешеную гонку. Колотили так, чтобы ничего не поломать, товар на продажу как-никак, но вырубило меня почти сразу. Опустившуюся на глаза тьму взрывали снопы искрящихся звезд. Может праздничный фейерверк пустили? Сегодня все-таки мой день рождения.

      "Гномий трамвай"

      Проснулся я от пинка по дых. Лягнули мощно, на бок даже перевернуло. В спину уперлись железные прутья.

      – Ползи