Ложечник. Марьолейн Хоф

он. – Ага, конечно, это Фрид-то мастер, со своими грубыми крестьянскими ручищами? Не смешите меня. Я в таких вещах разбираюсь, знаю, когда кто-то пытается всех обдурить.

      Он кинул косточку Локе и взялся за второе крылышко.

      – Вот послушай, как дело обстоит, – сказал он. – Фриду был нужен слуга. Старым людям приходится задумываться о будущем, правда ведь? Но слугам полагается платить. А Фрид – старый скряга, привык получать всё за бесплатно. Отгадай с трех раз, что говорят в деревне?

      Схенкельман помолчал. Ждал, наверное, когда Янис спросит: «А что говорят в деревне?» Но Янис держал рот на замке. Жаль только, что уши на замок не закроешь, они слышат всё, хочешь ты или нет.

      – Говорят, что Фрид завел себе мальчика. Привел откуда-то издалека. Ну что значит завел – украл просто. Мать отвернулась на миг, глядь – а младенца и нет. Совсем махоньким забрал: такого легче всего приручить. Как собаку – возьмешь ее щенком, обучишь всему, она потом и забудет, что когда-то было по-другому. Уделяй ей чуток внимания – и всё.

      Схенкельман снова зачавкал. Потом подкинул обглоданное крылышко вверх. Лока взвилась в воздух и клацнула челюстями.

      Янис поднялся с земли:

      – Ты врешь!

      Схенкельман неторопливо поднялся на ноги.

      – Да ты и сам знаешь, правду я говорю. Ты именно что слуга. Вырезаешь ложку за ложкой, ничего за это не получаешь. Разве что еду. Жидкую похлебку и кролика по особым случаям.

      – Ячменную кашу! – разозлился Янис на Схенкельмана: ну сколько можно врать?

      Схенкельман подошел к нему вплотную.

      – Ячменную кашу? Ничего не скажешь, вку-усно! Сам-то Фрид предпочитал кабана, запеченного в яблоках, под большую кружку пива. Сидел у нас в деревне, обжирался и рассказывал байки про свои ложки. Что, мол, они оттого такие дорогие, что у него на них куча времени уходит.

      – Он их обменивает, – выпалил Янис. – Делаю их я, а он их обменивает на смалец, и ячмень, и…

      – Кровосос он, – перебил его Схенкельман. – Да еще и хвастун. Так вот, было решено послать кого-нибудь на гору. От лица всей деревни. Выяснить истинное положение дел. Так и сказали: мол, пусть идет Схенкельман, ему это по плечу, он в таких делах мастак. Знает, что почем. – Он схватил Яниса за руку и притянул к себе поближе. На подбородке у него был прилипший кусочек мяса. – Но вот беда: я опоздал. Фрид уже сделал ноги. – Схенкельман отпустил Яниса, да так внезапно, что тот едва не потерял равновесие. – Радуйся, – продолжал он, – что я всё тебе рассказал. За это ты мог бы вести себя повежливее. Если б не я, ты бы так и ждал своего Фрида. Еще много-много дней. До скончания времен. – Он ухмыльнулся. – Как собачонка!

      Янис до боли сжал кулаки.

      – Ударить меня хочешь? – спросил Схенкельман.

      Лока залаяла на него. А потом на Яниса, так же громко и испуганно. Янис опустил руки, развернулся и быстрым шагом пошел к хижине.

      Одежда лежала у кровати. Янис надел носки, штаны и рубаху. Ботинки стояли у двери. Старые стоптанные ботинки Фрида – они были слишком велики Янису, поэтому