Альбигойский Крест. Сенешаль Каркассона. Виктор Васильевич Бушмин

слов возразить ей. Жанна посмотрела на него, громко засмеялась, поцеловала нежно, и тихо прошептала на ушко:

      – Глупый! Я шучу…

      – Ох, а я, признаться, просто растерялся… – улыбнулся Ги.

      – Однако, милый! – Жанна улыбнулась и кивнула глазами на него. – Ты, мой родной, приятно оживился, когда я начала тебя ревновать! Смотри, как напрягся…

      Ги не успел ответить, как Жанна опустила голову и…. Голова закружилась, Ги судорожно глотнул воздух, закрыл глаза от удовольствия.

      – Колдунья, – прошептал он, задыхаясь от удовольствия, – настоящая и самая любимая моя колдунья…

      Они пролежали в постели почти до вечерней молитвы. Ги слышал, как слуги вывели коня гонцу, отрывистые разговоры во внутреннем дворе замка, цокот копыт по мощеному двору, все это пролетало, как в тумане. Начинало смеркаться, все-таки, апрельские дни были еще коротки, когда он услышал веселые голоса и цокот копыт. Вернулся сын, который вместе с младшим братом и оруженосцами был на охоте. Судя по веселым голосам, смеху и шуткам, охота удалась им на славу. Ги приподнялся с подушек и грустно сказал ей:

      – Все, милая, наш сын вернулся. Пойду, обрадую его нежданной новостью…

      – Ты поедешь сегодня? – с грустинкой в голосе уточнила Жанна, которая стала приводить свои волосы в порядок, заплетая их в тугие косы. – Может, уедешь завтра поутру…

      – Посмотрим, родная моя… – рассеянно ответил Ги, гладя ее плечи. – Посмотрим…

      Маршал привел в порядок одежды и вышел из комнаты, спустился вниз и столкнулся с сыном Ги-младшим, вторым сыном Филиппом и оруженосцами, которые несли около дюжины бобровых тушек. Младшая дочь рыцаря де Леви, Жанна, в это время занималась с нянькой и монахом, которые упорно вкладывали в ее прекрасную белокурую головку латынь, математику и основы хозяйствования. Жанне исполнилось тринадцать лет, ее тело стало принимать соблазнительные девичьи формы, а в голове вертелись только обрывки из романтических сирвент и рыцарских романов мессира Кретьена де Труа. Ее, куда больше, занимали вопросы моды, ткани, украшения и ароматические масла, нежели нудные уроки домашнего образования. Жанна сквозь пальцы смотрела на шалости своей единственной дочери, но спуску ей не давала, периодически поругивая за отсутствие прилежания в обучении.

      – Милая моя, тебе необходимо знать, как правильно вести хозяйство в замке и управлять владениями, пока твой супруг будет воевать на чужбине… – настоятельно твердила мать юной вертихвостке, вспоминая в ней саму себя в молодости.

      – Но, матушка, – обиженно надувала губки прелестная Жанна, – у меня еще нет супруга-рыцаря!..

      – Будет, куда ты денешься… – улыбалась мать, любуясь красотой своей дочери.

      Филипп первый подбежал к отцу и прижал свою кудрявую головку к его мощной груди. Ему было четырнадцать лет, он был крепок и широк в кости, правда, как считал отец, излишне мягок и добр. Ги погладил его по голове и улыбнулся старшему сыну Ги.

      – Как успехи, дети мои? – Весело спросил маршал де Ла Фо. – Охота, судя по всему, удалась на славу!

      – Да,