Колдун с Неглинки. Саша Степанова

Все хорошо, дорога пустая, но в ямах – только что чуть колесо не оставили. От папы привет.

      – И ему, – машинально ответил Мирон и замялся. – Слушай, а помнишь Настю Фролову?

      – Настенька, конечно! Она недавно уехала в Пекин, стажируется. Уже деньги зарабатывает…

      – Ага. – Мирон сглотнул сухим горлом. – Она ведь болела в детстве, да?

      – Страшно болела! – Судя по легкому маминому тону, секретом это не было. – Бедная моя Вера, но потом тьфу-тьфу-тьфу, сейчас сам знаешь – все более чем.

      – А со мной… года в два было что-то плохое?

      Мама хмыкнула. Мирон слышал, как она передала его вопрос папе, тот рассмеялся, а затем ответила в трубку:

      – Ты был лучше всех! Самый здоровый и веселый.

      Мирона прошиб холодный пот.

      – Погоди, Настину маму же тетя Надя зовут.

      – Ну, – посерьезнела мама. – Надежда – мачеха. А была Вера. Ты разве не помнишь? Сам же спрашивал, как в нее залез рак… Еще потом в море боялся заходить.

      Па-ра-па-пам, подумал Мирон и щелкнул по замершему на столе «вечному двигателю». Пыльные шарики ожили и закачались.

      – И тетя Вера… умерла?

      – Лет десять как, Мир. Ты чего вдруг?

      Он шумно выдохнул.

      – Мам, а что бы ты сделала, если бы могла сделать вообще все? Ну, как магия.

      Мама ойкнула, перебросилась парой неразборчивых фраз с папой и совершенно серьезно, так, что у Мирона не возникло ни малейшего сомнения в ее честности, ответила:

      – Дороги. Идеальные дороги по всей стране. Что еще тут можно пожелать?

      И отключилась, видимо, пропала связь.

      Так это не он расплатился ссорой с Алисой, а, наоборот, она! И слова эти дрянные он сказал не потому, что они где-то там в нем глубоко сидели и вот наконец нашли выход, а из-за ее желания… Она трогала его руку тогда. Дальше он делал сам – и огребал тоже сам. Впрочем, это мало что меняло. За Настину жизнь тетя Вера расплатилась своей. Сердце ухнуло: бабушка…

      Никогда больше, никогда, никогда.

      В кладовке под лестницей царил порядок: зимние вещи и обувь убраны в коробки, лыжи приторочены к стене, палки от них – в углу. Мирон включил лампу и пошарил в ящике с шарфами и шапками. Скомканные водительские перчатки нашлись на самом дне. Мама давно их не надевала: как она говорила, сменила стиль. Мирон натянул одну на здоровую, правую руку, сжал и разжал пальцы. Ничего, привыкнуть можно. Или нет, это странно, только привлекает внимание. Так ничего и не придумав, он вернулся к Алисе.

      Оставив на столе коробки с едой, она вышла в прихожую.

      – Завтра зайду, будем готовиться вместе.

      Мирон знал, что Алиса зубрит маниакально, и не ждал ничего хорошего. Но то, что произошло потом, оказалось еще хуже.

      Алиса пропала.

      Глава 2. Костяная рука

      Она не пришла ни утром, ни днем. Мирон как раз стащил с себя одеяло и потер висок – вчера опять заигрался и лег, когда небо в щели между штор начало уже светлеть.