Колдун с Неглинки. Саша Степанова

дальше не получилось. Как-то глупо было смотреть на жирафа и молчать.

      Вот и сейчас кольнуло похожим. Впрочем, зря. Если бы ему самому кто-нибудь рассказал про неподъемные камни-голыши, он бы не только на фантазию подумал.

      Видимо, ощутив вину, Алиса придвинулась ближе и посмотрела снизу вверх, сочувственно сложив брови домиком.

      – Что было дальше?

      – Ну, она опять мне по ладони пальцем поводила и ушла на кухню, хлопнула холодильником, а вернулась уже с ножом. И без предупреждения по ладони – фигак! Про экзамены что-то говорила. И тебе будет от себя польза, только скажи, пожелай… Вот так, пока не зажило, потрогаешь, загадаешь – все сдашь, даже если не учил. Чего хочешь желай пока. А как поверишь – ко мне вернешься… И про капусту. Капуста ей вроде была нужна.

      – Ха! – сказала Алиса. – Ха-ха! Так значит, твоя рука желания исполняет?

      Мирон изобразил здоровой ладонью фейспалм. Пока кривлялся, понял, что нужно делать, – и размотал бинт.

      Порез был на месте – бледный, чуть влажный, с приоткрытыми краями.

      – Валяй, проверяй, – произнес он с деланым безразличием.

      – Подожди. – Алиса выхватила из-под тетрадки смартфон и забегала пальцами по экрану. – Шорный – это… Хм. «Относящийся к ременной упряжи и другим техническим изделиям из кожи». Прости, но… Серьезно?

      Первым не выдержал и расхохотался сам Мирон. Смех был истерическим, нехорошим, зато Алиса веселилась от души.

      – Ременная упряжь! – всхлипывала она. – Изделия из кожи! Хочу, – и кончик ногтя очертил вокруг пореза кривой овал, – чтобы появился пони! Здесь только пони не хватает!

      Оба внезапно смолкли, будто у них разом пропал голос. Осторожно осмотрелись, но пони из шкафа не выскочил.

      В комнате потемнело – снова собирался дождь, казалось, лета в этом году вообще не будет. Над крышей громыхнуло и покатилось, затихая.

      – Слава богу, – серьезно сказала Алиса. – Просто спятившая бабка.

      – Вообще чокнутая, – согласился Мирон. – Ну, я пойду.

      – Ага. – Алиса подобрала с пола книгу. – Надо учить.

      – Мне тоже, я еще не…

      Он бы признался, что по-хорошему даже не начинал готовиться, но в палисаднике захрустело.

      – Наверное, с-собака, – сказала Алиса, которая вдруг начала заикаться. – Соб-бачка с улицы зашла.

      – Какая-то слишком большая собака, – возразил Мирон. – К тому же собаки не…

      Он прислушался. Сквозь треск кустов смородины, высаженных вдоль ограды соседкой, отчетливо доносилось пофыркивание.

      Раскосые глаза Алисы округлились, Мирону показалось, что он отразился в них в полный рост.

      – Я посмотрю, – прошептала она и выглянула в окно. Через мгновение Алиса уже шуршала в прихожей одеваясь и приговаривала: – Милый! Он такой милый!

      Пока она бежала на задний двор, Мирон посмотрел тоже. В смородине топтался – нет, точно