.

нападавший, и перестрелки как таковой не было, пока детектив не обозначит четко, что в гостиной найдены гильзы от девятимиллиметрового и 32-го калибра.

      Не имея знаний, выведенных из вещдоков, детектив входит в допросную без рычага давления, без способа вытянуть правду из подозреваемых или свидетелей-молчунов. Эти сволочи могут врать до умопомрачения, а детективы от досады – орать на них до умопомрачения. Но без вещдоков ситуация патовая.

      Улики помогают не только в случае с теми, кто говорить не желает, но и с теми, кто дает показания добровольно. Заключенные в городской тюрьме, чтобы скостить срок, то и дело заявляют, будто слышали похвальбу или признания сокамерников, но всерьез детективы расследуют лишь заявления с подробностями о преступлении, известными только преступнику. И точно так же признание с подробностями, полученное у подозреваемого, правдоподобнее звучит в суде. Поэтому детектив возвращается с каждого места преступления с мысленным списком важных деталей, которые он не скажет газетным и телевизионным репортерам, когда в офис начнут названивать уже через полчаса после того, как жертва испустит дух. Обычно детектив скрывает калибр оружия, точное расположение ранений или необычные предметы поблизости. Если убийство произошло в доме, а не на улице, где могут собраться зеваки, следователь умолчит об одежде жертвы или точном расположении тела. В случае Латонии Уоллес Лэндсман и Пеллегрини не говорили о странгуляционной борозде на шее или о том, что ее задушили веревкой. Еще не говорили о признаках растления – ну или пытались: через неделю после убийства один полковник счел нужным поделиться мотивом убийства с озабоченными родителями на собрании в Резервуар-Хилле.

      С точки зрения детектива, нет места преступления лучше, чем труп в доме. Мало того, что туда проще не допускать зевак или любопытных репортеров, но и сам дом тут же подкидывает вопросы. Кто владелец или съемщик? Кто тут живет? Кто был внутри? Почему моя жертва в этом доме? Она тут жила? Кто ее сюда привел? К кому она пришла? И да, можно сразу вызывать грузовик, потому что в центр отсюда поедет все.

      Чтобы убить в доме, убийце сначала нужно проникнуть внутрь – либо по приглашению жертвы, либо взломав дверь или окно. Так или иначе следователь что-то да узнает. Отсутствие следов взлома допускает возможность, что нападавший и жертва знали друг друга; следы взлома допускают возможность, что убийца оставил отпечатки пальцев на стене или косяке. В самом доме убийца мог коснуться кухонных предметов или гладких поверхностей, оставив еще больше скрытых отпечатков. Если убийца палил без разбора, большинство шальных пуль останется в дырках в стене, потолке, мебели. Если жертва оказала сопротивление и ранила нападавшего, то брызги крови или вырванные волосы куда проще найти в ограниченных пределах гостиной. То же самое относится к волокнам ткани и другим трасологическим уликам. Криминалист пропылесосит трехкомнатный дом меньше, чем за час, потом сдаст содержимое пылесоса специалистам