Отдел убийств: год на смертельных улицах. Дэвид Саймон

магазина на Гринмаунт-авеню. Его записали как ограбление с оружием летального действия, а значит, следствие продолжил бы детектив из центра. Уорден прочитал рапорт и узнал, что банда пацанов схватила упаковку пива и выбежала из магазина. Продавец пытался их преследовать и за свою отвагу схлопотал кирпичом. Не самое тяжкое преступление – черт, да тут и патрульный бы разобрался. И для Уордена, проработавшего в ограблениях почти восемь лет, этот рапорт стал последним звоночком. На следующий день он пошел к капитану и попросился в убойный.

      Репутация шла впереди него по коридору шестого этажа, и в следующие два года он доказал, что не только готов к убийствам, но и может стать украшением бригады Макларни – а это дорогого стоит в группе из пятерых, куда входят еще двое ветеранов с двадцатилетним стажем. Рик Джеймс перевелся в убойный в июле 1985-го, всего за три месяца до Уордена. Быстро сообразив, что к чему, попросился в пару к Здоровяку и так к нему привязался, что теперь над ним подтрунивали другие детективы. Но Уорден явно наслаждался ролью мудрого старца, а Джеймс был готов отрабатывать свою сторону сделки – грамотно осматривать место преступления и писать все нужные бумажки. Если Уорден до выхода на пенсию научит его хотя бы половине того, что знал сам, Рик Джеймс проработает в убойном еще очень-очень долго.

      Самым паршивым в работе с Уорденом были приступы его мрачного настроения – угрюмые думы о том, что он до сих пор служит за зарплату патрульного, когда по-хорошему давно пора на пенсию жить в свое удовольствие, работая каким-нибудь консультантом-безопасником или подрядчиком по ремонту. Уорден до странного болезненно относился к тому, что все еще гоняет убийц в гетто, когда многие его одногодки уже на пенсии или начали вторую карьеру. Немногие оставшиеся в органах либо спокойно заканчивали деньки дежурными сержантами или охранниками КПЗ, либо в сторожевых будках у штаба слушали по транзисторам, как проигрывают «Ориолс», досиживая последний год-другой до пенсии повыше. А люди помоложе в это время уходили на места получше.

      В эти дни Уорден все чаще ловил себя на мысли взять и все бросить. Но по большому счету ему не хотелось даже думать о пенсии; департамент был его домом с 1962-го – перевод в убойный отдел стал лишь последним завитком в долгой изящной траектории. Три года работа в отделе поддерживала Уордена и даже вдыхала в него жизнь.

      Особое удовольствие Здоровяк получал от регулярных попыток наставлять молодежь своей группы – Рика Джеймса и Дэйва Брауна. Джеймс был парнем что надо, но вот что получится из Брауна, думал Уорден, еще неясно. Он не стеснялся говорить об этом вслух, подвергая молодого детектива такому режиму тренировок, который лучше назвать «обучение оскорблением».

      Дэйв Браун, самый неопытный в группе, терпел напыщенность Здоровяка – в основном потому, что знал: он искренне печется о будущем Брауна в убойном; а в остальном потому, что его, собственно, никто не спрашивал. Их отношения идеально передает цветная