Сильнее боли. Андрей Буторин

с хлипкого расшатанного стула. Как она могла забыть о сыне? Где он сейчас? Что с ним?! Неужели это «любовное приключение» настолько оглушило ее, что переживания о «поруганной чести» затмили собой самое святое, единственное дорогое и настоящее, что было в ее жизни, – любовь к сыну, маленькому славному котеночку?..

      Галя почувствовала, как ненависть и презрение к себе хлынули через край. Она заскрипела зубами и выхватила из кармана жакета мобильник. Включила подсветку и застонала – на дисплее мигала надпись: «Поиск сети».

      Тогда Галя бросилась в сторону двери. Ее не волновали сейчас никакие хозяева – реальные или мнимые, – никакие бывшие мужья и нынешние любовники. Ей было нужно скорее вернуться к сыну. Но когда она потянула дверь, ударивший в глаза свет показался ей настолько ярким, что Галя невольно зажмурилась и остановилась. Это и позволило ей услышать фразу, брошенную чьим-то тусклым и безжизненным, словно у робота, голосом: «Вы должны быть вместе и все видеть». И тут же щелкнул в мозгу выключатель. Выпрыгнула из памяти фраза, сказанная с теми же интонациями Тарасом. Сказанная в тот момент, когда, забыв о сыне, она предавалась утолению похоти!.. Он сказал почти то же самое: «Нужно, чтоб все было видно».

      Ну уж нет! Хватит, насмотрелась!.. И, вместо того, чтобы выскочить на лестницу, Галя развернулась и кинулась назад, к заколоченному окошку. Тарас оказался прав – пара сильных ударов, и доска отошла. Столь же легко оторвались и две другие.

      Она, балансируя, встала на шатающийся стул и высунула голову в окно. На небе сияла полная луна, и, посмотрев вниз, Галя увидела вскопанные грядки. Что ж, тем лучше. Лишь бы не сломать ногу.

      Выбравшись по пояс, она вдруг поняла, что развернуться никоим образом не сможет. Первым желанием было лезть назад и забираться в окошко ногами вперед. Но, оценив ситуацию, она рассудила, что так высоко задрать ноги попросту не сумеет. Тем более – обе сразу. Выход оставался один – прыгать вниз «рыбкой». А там уж – как повезет.

      Глубоко вдохнув, словно собралась нырять в воду, Галя оттолкнулась от стены, забарахтала ногами и неуклюже перевалилась через оконный срез. В последний перед приземлением миг она успела подтянуть ноги и плюхнулась на четвереньки, напоследок еще ткнувшись носом в рыхлую землю. Тут же вскочила и, увязая в грядках, попыталась бежать. Но туфли то и дело соскакивали с ног. Тогда Галя взяла их в руки и побежала босиком. Огород был небольшим, однако новым препятствием встал перед нею забор. Доски чередовались с зазорами шириною в ладонь, но не приходилось и думать, чтобы просунуть туда хотя бы голову. Галя подергала ближнюю доску. Та держалось мертво. Подергав соседнюю, затем еще одну и еще, Галя убедилась, что забор сделан на совесть. Перелезть через него тоже не представлялось возможным – доски высотой почти с нее оказались еще и заострены сверху. Галя метнулась вдоль забора вправо, туда, где в отдалении горели уличные фонари. И тут перед нею вырос черный силуэт, заслоняя этот призрачный свет надежды.

      Она вскрикнула