Folie a deux. Максим Ларин

тем раем на земле, куда я так стремился в юности сначала из фашистского плена, затем из Лиссабона. К сожалению, Россия тоже не была сладким местом… В то время, как я стремился в Союз, из Союза стремились в Америку. Миграция через железный занавес. Текучка. Каждый сам для себя искал островок мирного счастья. Кто-то, возможно, находил. Не я.

      Старик уставился в окно. А я попытался прогнать хмарь из своей головы. Перемещения во времени, жена, изменяющая Гансу со мной, странная метаморфоза в моей квартире – мне захотелось просто остаться сидеть в этом кресле вечно. Больше никуда не двигаться. Сам Ганс представлялся мне дьяволом во плоти. Чем было все то, что происходило со мной сейчас? Сном? Ведь наяву все вышесказанное – невозможно. Я знал, что поворачиваюсь рассудком. Все менялось в один момент. Настроение, эмоция, образность моего старика. Он был то зловещим Воландом, то целеустремленным американским финансистом, жалевшем вырваться на родину, то дряхлым стариком… А, кстати, где была его родина?

      – А где ваша Родина, Ганс?

      Он молчал. Долго молчал, прежде чем ответить….

      – Я вынужден признать, что у меня нет Родины. Мне больно за это. Вы, кажется, увлечены Ремарком? Помните, целая плеяда образов потерянного поколения. Каждый из них – это, в сущности, я…

      – Вы сейчас получите документы от этого человека? – я чуть заметно махнул на соседний столик…

      – Если бы… Сразу после этого разговора произойдет то, что смешает напрочь все карты. Смотрите…

      Прошло четверть часа, три человека встали из-за стола – один из них направился к лифту, два других – Ганс и Джон – к выходу из посольства. Допив свои напитки, здание покинула и разведка. Следом мы.

      В какой-то момент двое в штатском остановили парочку и, предъявив документы, предложили Джону сесть в черный форд.

      – Что происходит? – возмущался молодой Ганс?

      – Сэр! Не вмешивайтесь. Отправляйтесь домой. Если понадобится, мы с вами свяжемся…

      Машина уехала. Молодой Ганс в растерянности провожал взглядом Джона Кьюсака, которого уже никогда не увидит. В руке он сжимал крошечный ключик от ячейки в камере хранения аэропорта. Там, через двое суток, должны находиться его паспорт, виза и все сопроводительные документы.

      – Что было дальше? – спросил я.

      – А дальше… я размышлял минут десять – уехать из Америки без жены Джона и его ребенка я не мог. Их бы не оставили в покое. Я вернулся в посольство. Нашёл доверенное лицо. Очень быстро и путано объяснил ему, что требуется ещё два паспорта и две визы. Договоренности с Советским Союзом должны быть изменены. Прилетают трое. Как семейная пара с ребенком.

      Она возненавидела меня за то, что я лишил её мужа и родины, и однажды сказала, что лучше умереть.

      ГЛАВА 11

      Карета скорой помощи пыталась прорваться к Проспекту Мира. Я на какое-то мгновение приходил в себя и снова проваливался в беспамятство. Но голоса слышал. Слышал, как водитель надеялся по прямой добраться до Склифа. Меня везут в Склиф. Что произошло? Где Ганс?

      – Успокойтесь,