Светлая сторона тьмы. Сборник рассказов. Роман Брюханов

с чайными пакетиками. Набрал в чайник со свистком воды из-под крана и поставил его на газ.

      Маленький «Стинол» встретил меня сияющей белой пустотой. В его дверце стояли бутылки с кетчупом, майонезом и двумя другими соусами бурого цвета, о природе которых трудно было догадаться, поскольку Стёпа сорвал с бутыльков этикетки. В морозильной камере лежали три пачки пельменей, одна початая.

      – Дружище, – спросил я, – а ты когда ел в последний раз?

      Степан что-то пробубнил из комнаты.

      – Когда-когда?

      – Еда, – сказал Стёпа, входя в кухню, – только отвлекает от творчества. Я не могу писать на сытый желудок. Все великие писали голодными и нищими, чтобы после смерти стать…

      – Сытыми и богатыми? – съязвил я.

      – Великими! – рявкнул Стёпа, потрясая кулаками. – Именно это делало их великими.

      Я пожал плечами и принялся мыть посуду.

      – Я сомневаюсь, что Стивен Кинг объявляет голодовку каждый раз, как пишет роман.

      – Стивен Кинг опопсел, – Степан присел на табурет и водрузил локти на стол, прямиком в рассыпанный по его поверхности соленый сахар. – Но когда он начинал писать, он был нищим и часто голодал.

      – Ну, знаешь, – ответил я, не поворачивая головы, – если твой сосед Вадик с третьего этажа, перестанет есть, он вряд ли создаст шедевр, а вот язву себе заработает, учитывая, сколько он бухает.

      Степан вздохнул.

      – Ты не понимаешь.

      – Куда мне…

      Пока я мыл посуду и ставил на огонь пельмени, мы молчали. Прибравшись на кухне и накормив моего друга, я посчитал, что на пару дней вполне могу оставить его одного.

      – Бабу тебе надо, Стёпыч, – сказал я уже на пороге. – Рассказы у тебя хорошие. Пиши их дальше. С ноутом я что-нибудь придумаю. А пока, вон, на бумагу строчи. Давай, счастливо.

      Степан помолчал, затем подобрал с пола нижнюю часть ноутбука и скрылся в комнате.

      Дела закрутили меня больше, чем на два дня, и к Степану я попал только на четвертые сутки. Когда я вошел в его грязное обиталище, комнату заливал яркий солнечный свет, окно было широко распахнуто, короткие суконные занавески колыхались. Сам хозяин сидел на полу и, сдвинув брови и высунув набок язык, скотчем приклеивал нижнюю часть ноутбука к монитору. На этот раз Степан накинул махровый халат, а на ноги надел клетчатые тапки с рваными дырками на месте больших пальцев.

      – Ты серьезно? – спросил я без приветствия. – Скотч? Стёпа, это же не поделка из картона.

      – А где ноут, который ты обещал? – парировал Степан, не глядя на меня.

      Я почесал в затылке.

      – Один мой кореш, он работает в сервисе, сказал, что как только получится, он соберет тебе комп из кусков, но на это нужно время. В любом случае, скотч твой ноут не воскресит.

      – Это ты так думаешь, – сказал Степан, заклеивая широкой лентой трещины на мониторе. – Я думаю иначе.

      Я пожал плечами и огляделся.

      На столе лежали исписанные листы бумаги. Только Стёпа мог писать один и тот же текст разным почерком, будто писали разные люди.