Диктатор. Сергей Снегов

тексты, не подозревал, что так быстро превратился из неизвестного полковника во всенародного героя.

      До города Парку мы двигались по шоссе – а из Парку в Забон и Адан шли железные дороги. Здесь корпус должен был погрузиться в поезда: пустые составы уже стояли на всех путях. На вокзале ко мне кинулась жена. Ее сопровождал Джон Вудворт. Елена, плача, обняла меня, прижалась лицом к груди. Я целовал ее щеки и глаза и не мог насмотреться. Она похудела и посерела, но была еще красивей, чем раньше, – так мне показалось. Допускаю, впрочем, что если бы она и подурнела, я бы этого не заметил: она всегда была для меня лучше всех женщин.

      – Ты жив! Ты жив! – твердила она, не переставая плакать. – Я так боялась! Такие сражения!..

      – Жив, даже не ранен! – Я протянул руку Вудворту. – Рад видеть вас, Джон. Вас не попросили под конвоем в добровольцы?

      До Вудворта шутки решительно не доходили.

      – Я сам попросился в добровольцы. Но мне отказали. Я теперь референт Маруцзяна по международным делам.

      – Если бы не Джон, я бы не пробралась в Парку, – объяснила Елена. – Сюда гражданских не пропускают. А я не могла дождаться тебя в Забоне. Джон выдал мне пропуск сюда.

      – Я начальник эшелона, в котором вы поедете, – сказал Вудворт. – Вам с Еленой выделили отдельное купе. Вот ваш поезд. В салоне, наверное, уже собрались ваши офицеры. Когда поезд тронется, я тоже приду к вам.

      Он чопорно поклонился и отошел. Мне не понравилось, что он назвал Елену так приятельски – по имени.

      – Ты подружилась с Джоном, Елена? И, кажется, увлеклась?

      – Глупый! Я увлеклась в своей жизни однажды – и, боюсь, навсегда. Тобой увлеклась, дружище! Тобой одним. Ты и он – разве вас можно сравнивать?

      – А что? Высокий, умный, красивый…

      – Некрасивый! Аскет. И по внешности, и по натуре. Перестань ревновать, а то я рассержусь.

      – Уже перестал. Не сердись. Идем в вагон.

      В салоне сидели генерал Прищепа, Гамов, Павел, Пеано и Гонсалес. Я представил им Елену. Все поздоровались, а Гамов вгляделся, словно старался открыть в ее лице что-то тайное (она покраснела от бесцеремонного взгляда), а потом сказал чересчур вежливо сказал:

      – Очень рад познакомиться, Елена. Ваш муж никогда не говорил, что вы такая красивая.

      – Он не замечает моей красоты. Мой муж реалист и никогда не видит того, чего нет.

      – Отличное свойство! Но только в военном деле. Не дай бог видеть на поле боя то, чего там нет. Но женщине нужна психологическая фантастика. Если ей говорят, что она красива, она сразу становится красивой.

      – А сами вы часто так говорите своей жене, полковник Гамов?

      – Я не женат, Елена. Семья – нечто для меня недоступное.

      В салон вошел Вудворт. Поезд погромыхивал на стыках рельс. За окном открывался унылый пейзаж: окрестности Парку никогда не были живописными. Меня удивило, что мы едем очень медленно, я сказал об этом Вудворту. Он ответил громко, чтобы слышали все:

      – Вы плохо представляете себе положение, Семипалов. Главное горючее