Диктатор. Сергей Снегов

ли, друзья… Буду откровенен, мой девиз – только правда. В общем, восхищенное вами командование кое в чем и не согласно… Не все ваши поступки находят одобрение.

      – Не мямлите, Мордасов! Прямо и точно: чего вам надо? Забрать деньги, которые мы еще не успели раздать?

      – Да, в общем – это… Но не только остаток… Командование недовольно, что разбазарили государственную казну. Приказано изъять у солдат все, что им незаконно выдано.

      Гамов недобро улыбнулся.

      – Вы уверены, что можно отобрать у солдат их награды? Подскажите: как это сделать?

      – Вам видней. Не имею права вмешиваться в ваши распоряжения, Гамов, хотя замечу в скобках, что вы еще не утверждены в должности командира корпуса и ваши приказы… ну, не совсем законны, чтобы вас не обижать. Но если вы вернете неправильные выплаты… Короче, можете тогда рассчитывать…

      Гамовым овладел один из тех приступов ярости, с которыми он временами не мог справиться. Он подошел к Мордасову вплотную, вперил в него бешеные глаза. Я испугался, что Гамов влепит эмиссару пощечину, но от пощечины Гамов удержался.

      – Ты, пивная бочка на склеротических ногах! – прошипел он. – Расстраивался, что всем приходится затягивать потуже пояса, а твой живот не ужмет даже стальной обруч. Да ты разбойник хуже тех, что бесчинствуют на ночных улицах!

      Мордасов выкарабкался из кресла и отскочил в сторону. Он был возмущен и испуган – уж не знаю, что больше.

      – Ответьте мне на один вопрос, Мордасов, только честно! – приказал Гамов, с усилием подавляя гнев. – Нам предстоит прорываться сквозь вражеское окружение, будут тяжелейшие бои. Согласны ли вы, что изъятие наград и отказ от дальнейших выдач сильно ослабит боевой дух корпуса? Да не дергайтесь, я задаю элементарный вопрос.

      – Допускаю, что в смысле появления некоторого недовольства… – пробормотал Мордасов.

      – Вот-вот, появится недовольство… И оно ослабит боевой дух и уменьшит наши шансы победить в бою и вырваться к своим, так? Отвечайте, Мордасов!

      Показное спокойствие Гамова после вспышки ярости обмануло Мордасова. Он вдруг перешел на крик:

      – Да что вы пристаете? Боевой дух, прорыв из окружения!.. Есть законные и незаконные методы ведения войны. Не требуйте привилегий, которых лишены все армии мира! Солдат сражается во имя любви к родине, а не ради разбойничьей наживы. Воюйте как все!

      – То есть погибайте в неравном бою, попадайте в плен, ждите в отчаянную минуту помощи, которая не придет. Ваша позиция ясна, Мордасов. Ее точное название – предательство!

      – Вы не смеете, полковник Гамов!..

      – Смею! Последний вопрос – и бог вас упаси ответить лживо. Кто требует отвоеванные нами деньги? На какие нужды?

      – На государственные нужды, вот на что!

      – А разве спасение целого корпуса, разгром противника не является важнейшей государственной задачей?

      – Не путайте божий дар с яичницей! Незаконное обогащение солдат – и высшие цели страны! Маршал Комлин приказал мне: умри, но без денег не