Анти-Авелин. Наталия Земская

публики? И как они с дочкой будут ютиться в общаге, когда она приедет поступать в столичный институт? Ответить на эти вопросы он себе не мог.

      За поворотом наконец-то показалась долгожданная лавка, заботливо прилаженная рядом с въездными воротами роскошного особняка.

      Все тело ныло от напряжения. Работать на свою репутацию в новом коллективе первое время надо было за троих.

      Сев на лавку, Петрович еще раз окинул взглядом высокие заборы и особняки. Дворняга тоже доплелась до лавочки и осторожно положила морду рядом с рукой Петровича.

      – Вот оно как вышло, – обратился Петрович к дворняге, – повезло же мне, как слепому петуху, нашедшему зерно, – и положил руку на крутой собачий лоб. Дворняга лизнула руку и облегченно вздохнула.

      За забором послышался рокот работающего механизма, въездные ворота вздрогнули и стали расходиться.

      «И здесь не дают отдохнуть», – с досадой подумал Петрович.

      Рокот внезапно прекратился, и в проеме ворот появился ухоженный дедок в стеганом пуховике.

      «Сторож, наверное», – подумал Петрович.

      – Вы к кому, милый человек? – спросил дедок.

      – Ни к кому. Просто передохнуть решил. Если нельзя, я уйду.

      – Нет-нет. Оставайтесь. Я подумал – может, участковый… – дедок перевел взгляд на погоны Петровича, – а теперь вижу, что нет. Хотите чаю? У меня есть отличный чай с мятой.

      – Нет, спасибо. Мне надо идти. Да и хозяину дома это может не понравиться.

      – Может. Он такой… – захихикал дедок. – Ну, как знаете. Дай Бог, свидимся еще.

      Дедок развернулся к проему ворот, окинул взглядом забор и снова повернулся к Петровичу:

      – А у вас редкой красоты лицо, очень породистое, – сказал он уже совсем другим голосом.

      Петрович заметил странные огоньки в глубине глаз дедка: «Нет, это не сторож», – подумал он.

      – Спасибо, – пожал плечами Петрович.

      Петрович поморщился, когда дедок шагнул за ворота. Его раздражало внимание к собственной внешности. Дамы любых возрастов и мастей, которые пытались покуситься на его одиночество, очень быстро отказывались от этой идеи. У него в арсенале для подобных случаев имелись: и тяжелый неприветливый взгляд, и словечко неласковое. Вероятно, та постыдная, разгульная жизнь с ее многочисленными случайными подружками сделали свое дело. Нет, не то, чтобы у Петровича что-то нарушилась с мужским здоровьем, просто отвращение было моральное.

      Странный дед изменил ход мыслей Петровича. В голове застрял вопрос: «Кем бы мог быть этот подозрительный старик?»

      Сильный ветер поднял пыль и песок. Из нависшей черной тучи хлопьями посыпался снег, и завьюжило, как в феврале.

      Петрович быстрыми и большими шагами пошел в сторону припаркованной машины. Снег слепил глаза, стегал по лицу и кусал за уши.

      Ну, и погодка! Пришлось перейти на бег.

      Добежав