Анти-Авелин. Наталия Земская

рассвета, вышел в серую утреннюю мглу, скинул одежду на мокрый берег и бухнулся в ледяную воду речки. На смену ночной тоске пришло радостное возбуждение.

      Все, теперь будет все иначе!

      Зацепившись за корягу, вышел на берег. В постельном белье нашел заботливо сложенное полотенце. Растерся до жара в теле и почувствовал усталость. Надо было возвращаться домой, и спокойно подумать, как дальше жить.

      С этой мыслью Петрович быстро оделся и зашагал наверх из оврага. Поравнявшись с домом, замедлил шаг в нерешительности… надо бы попрощаться.

      Вдруг занавеска на окне дернулась, и через секунду на крыльцо вышла Нюра.

      – Доброе утро, пап!

      – Доброе, дочка!

      Девочка подошла совсем близко, Петрович обнял ее одной рукой за плечи и уткнулся губами в ее волосы.

      – Нюр, ты проводить меня вышла?

      Дочка кивнула.

      – Пойдем тогда к автобусу.

      – Пап, не называй меня Нюрой. Хорошо?

      – Не буду. Анна Иннокентьевна. Так лучше?

      – Можно просто – Аня.

      Они шли по полю, смеясь. Он – обняв ее за плечи, она – ухватившись за его ладонь. Петрович чувствовал, что Лариса и Иван смотрят им вслед.

      – Ты учиться дальше собираешься?

      – Собираюсь.

      – В Москве?

      – Ага.

      – Меня к тому времени переведут по работе в столицу. Слышала?

      – Слышала.

      – Приедешь на время учебы ко мне?

      – Приеду… если не женишься.

      – А чем тебе помешает моя жена? Может, она человеком будет хорошим… Я только на такой женюсь.

      – Пап, ты такой красивый, она ревновать тебя будет.

      Петрович хохотал громко и с удовольствием, и если бы не утренний туман, его хохот был бы слышен на другом конце деревни.

      – Я красивый?

      – Очень, как голливудский киноактер. Только, измученный немного.

      – Ань, ну, ты скажешь тоже…

      Петрович много раз пересказывал этот диалог своим сослуживцам, а те внимательно слушали, понимая важность момента.

      «А что «бывшая»?» – спрашивали они.

      «А «бывшая» умоляла остаться. Ну, чем бы я стал там заниматься? Все! Разошлись пути-дорожки. У нее там хорошая работа, уважением пользуется у односельчан», – отвечал Петрович.

      Про Ивана он никому не рассказал, мужская гордость не позволила.

      С тех пор Петрович, как одержимый, шел к своей цели. Обещание, которое он дал дочери, должно было быть выполнено в срок. Этот срок равнялся шести годам. С одной стороны – не мало, а с другой стороны – кто его знает, как оно пойдет?

      Непочатая бутылка водки из холодильника перешла по нужде к кому-то из соседей. Подчиненные шутили поначалу, ждали от своего руководителя послабления по этому вопросу, а когда почувствовали в нем эту одержимость, стали сторониться и перешли с руководителем на «Вы».

      Благо, на дворе были двухтысячные. Левые заработки стали постоянными, сложился