Не плачь и посмотри вокруг. Иван Александрович Мордвинкин

как захочешь, – батюшка прямых ответов не давал, а только улыбался с видом человека, у которого всё хорошо, и у которого сын не получил внезапного удара судьбы. – Если истинно смиришься – Господь устроит твой путь. А если пойдёшь сквозь стену, то и тут Господь поможет. Но грех придётся изжить терпением, потому что он вспучится в тебе, разойдётся ещё больше. И тогда терпением можешь его удавить, и препятствие отойдет.

      – Выходит, всё сводится ко греху.

      – Выходит. Любое препятствие – это грех внутри тебя. Отыщи его и вырви. Вот тебе и преодоление.

      Через несколько дней Глеб подобрал профессию по душе – удастся ли поступить в следующем году – неизвестно, но год терять не разумно, а ремесло рук не тянет.

      Вопросы всё ещё угрызали его встревоженную душу, но успокаиваясь день ото дня, он терпеливо расставлял по подходящим местам кирпичики разрушенного мироздания, разрушенного представления о мироустройстве, о своём месте в этом мире и о Боге.

      По утрам, пока все спали, он уходил к ручью и здесь читал Псалтирь – единственное, в чём он умел найти успокоение.

      В конце концов отец, который в эти дни не имел времени поддержать сына, но который всё видел каким-то духовным боковым зрением, увёз его в Задонский монастырь, как только появилась возможность. Там пробыли они три дня. Глебушка и впрямь утешился у мощей своего любимого святителя, остудил разгоряченный дух в славном источнике, и утих, вернувшись в привычное для него возвышенное равновесие.

      С тех пор приходил он к своему любимому ручью, как и раньше, подышать тишиной, в которой иногда слышал Бога. Будь он священник или электрик, иконописец или водитель маршрутки – он научится носить с собой эту Божью тишь. Не путь важен, по которому пройдёт душа, а цель, к которой она устремлена. А с такой великой целью, какая дана христианину – любой путь благостен.

      В одно раннее утро, в которое Глеб снова окунулся в безмолвие старого сада, услышал он за спиною батюшкины шаги, грузно ступающие по сыпучему косогору.

      – Спать охота… – батюшка, сонный, взъерошенный и блаженный, пробирался сквозь заросли молодой вербы, щедро усыпанной бусинками росы. Как ему даже во сне удавалось знать все, что происходит в его доме, только Богу известно. Вот и теперь, когда все спали, включая и самого батюшку, Глеб тихо ускользнул к ручью. Но батюшка знал, кто ушёл, куда ушёл и зачем ушёл. Это его семья, и он в ней отец.

      Он уселся рядом, большой, как пробуждённый от спячки медведь, без толку потёр сонное лицо и осмотрелся:

      – Хорошо здесь. Божий мир уже пробудился…

      – Да, по утрам здесь особенно хорошо, – улыбнулся Глеб и показал книжку: – Я уже начал штудировать электротехнику. Всегда нравилось возиться с проводкой.

      Батюшка опять обнял взрослого сына:

      – Ты, главное, дыши, сынок, – сказал он ободрительно. – Особенно, когда всё шумит вокруг. Не потеряешь землю под ногами, не упадёшь. А если и упадёшь – успокойся и тем более дыши.

      И протянул Глебу