Кукурузный сон. Иван Пудовкин

мысль. В последнее время я не мог дозвониться до Артема, так как его телефон был выключен. Так? Так. Что сказал по этому поводу Костя? Что уставом «Русского фронта» телефоны запрещены его членам, а Артем в последнее время посещал их собрания, так как искал того прыщавого парня… Воспитатель хренов, блин. Неужели это они его? Что же случилось? Он ведь просто хотел поговорить с этим Штапиком, попробовать пообщаться с ним не на языке силы… Вот и попробовал, черт возьми. Да, эта версия казалась мне самой правдоподобной и логичной, и я не сомневался, что прав. Я вновь попробовал дозвониться до Кости, но его телефон был выключен. Мне это уже совсем не нравилось. Где-то в глубине души притаилось нехорошее предчувствие.

      Яркое граффити Who I am? на промелькнувшем за окном автобуса строительном вагончике – на некоторое время отвлекло меня от мыслей об Артеме, но ненадолго. По его словам, он почти знал ответ на этот вопрос… Костя точно знал, кто он. А я? Знаю ли я?

      В задумчивости время летит незаметно. Я чуть было не проехал нужную мне остановку, но вовремя спохватился и вышел из автобуса. Эшли нигде не было видно. Время, назначенное ею, уже прошло. Черт! Зачем я вообще сюда приперся? Итак, что я имею? Вместо заслуженного отдыха после рабочей смены я тащусь на похороны друга. Мало мне усопших на работе. Жижу сейчас уже ничего не беспокоит, он свое отволновался… Нет, зря вы так – сердце у меня есть. Большое. Наверное… может быть.

      Я покрутил головой. Центр города. Кинотеатр «Мир» с его дешевыми дневными сеансами. Частенько я убегал со школы и, купив билеты сразу на два сеанса, уютно устраивался на заднем ряду. А вон там, за кинотеатром, огромное стеклянное здание «Книжного мира», где в отделах стоят обитые кожей небольшие диванчики, на которых, удобно расположившись, можно часами проводить время в компании любимых литературных героев. А прямо перед кинотеатром на высоком пьедестале установлен легендарный Т-34. Задуман он был как памятник славе русского оружия в победе над фашизмом, но со временем превратился в излюбленное место игр детворы. Для меня же этот памятник стал отображением приземленности жизненной философии моих родителей. Мне было всего шесть лет, когда я умудрился забраться сначала на сам пьедестал, а потом и на гусеницы танка. Возможно, я рискнул бы добраться и до башни, но тут мой взгляд упал вниз. Дыхание перехватило, тело парализовало, я не мог пошевелиться и замер, чуть сам не превратившись в памятник. На просьбы родителей спуститься вниз я не реагировал, тогда отцу пришлось подниматься и снимать меня. Вот тогда-то родители и сказали мне: «Сынок, довольствуйся видом снизу вверх, а не наоборот». Ну, вы поняли? А я запомнил! На всю жизнь! Где уж тут стать писателем, когда крылья подрезали еще в детстве? Возись, сынок, с утками и мечтай стать врачом.

      О чем это я? Извините, отвлекся.

      Мое внимание привлекла группа молодых людей, уныло бредущих мимо памятника в сторону многоэтажек. У многих из них в руках были цветы, бутонами вниз, выглядевшие скорее вениками, а не букетами. Присмотревшись,