Приручение страха. Практикум для тех, кто устал бояться. Владимир Леви

и где страх ощущается? Стеснение дыхания, сердцебиение, побледнение, покраснение, пот, дрожь, головокружение, напряжение и скованность в определенных группах мышц, например, лица или брюшного пресса, закладывание ушей?..

      Какие признаки самые постоянные? Какие возникают раньше, какие уходят позже?.. В каких случаях как?..

      Приучись отслеживать появление этих признаков даже при небольшой степени беспокойства. Это поможет в дальнейшем управлять своим состоянием и при более серьезных колебаниях. Понаблюдай за собой, пригодится!..

      – Тело только исполнитель. А кровь с адреналином – посредник… Все наши страхи осуществляются через тело, а рождаются в мозгу, где находится центр страха, состоящий из нескольких «этажей». Мощное министерство, занятое именно этим делом – созиданием чувства страха, сотворением разных страхов… Здесь, в глубине бессознательной психики, запрограммирована их общая родовая основа.

      – Какая же?

      – Стремление отдалить смерть любою ценой.

      – Инстинкт самосохранения?

      – Принято говорить так, но это слишком общо – ведь и хороший аппетит, например, и гнев, и половое влечение, и лень – лень даже в особенности – являют собой тот же инстинкт самосохранения.

      – Моя лень – инстинкт моего самосохранения? Вот это открытие!

      – Лень можно считать страхом траты энергии. Единый инстинкт выживания имеет несколько основных программ. Страх только одна из них.

      Джинн из бутылки

      ГИД – Когда человек начинает осознавать свой страх как проблему?

      В.Л. –  Тычками, урывками – с нежнейшего малолетства. Подойти, дотронуться, познакомиться… Пройти, залезть, прыгнуть… Не уступить обидчику, постоять за себя, взять свое, дать сдачи, подраться… Страшно, а хочется; надо, а страшно…

      – Кажется, все детство только и делаешь, что всего боишься и пытаешься одолеть свой страх. Да и всю остальную жизнь… А у вас так было?

      – Я родился в самый разгул сталинщины, страх насыщал всю атмосферу тогдашней жизни, и я это хорошо помню. Страх впитан с молоком матери…

      Тем не менее почти до трех лет я был чем‑то внутренне защищен от зловещей атмосферы, господствовавшей вокруг.

      Этим «чем‑то» была, наверное, родительская любовь. И сама природа, может быть, – мой врожденный характер.

      Я ничего не боялся, солнечно верил миру…

      Но вскоре – военный ожог, несколько травм, физических и психических, и вдруг я стал бояться почти всего: страх словно прорвался в меня.

      Одним из самых запомнившихся страхов был страх перед моим отцом, который угрожал мне наказанием. Совершенно нормальный был у меня папа, хороший, замечательный…

      Но, когда он начинал меня воспитывать (а я был очень активный, непослушный, дерзкий иногда), я его боялся, даже не наказания, а именно его самого. Папа не подозревал, какую страшную рану мне наносил, когда угрожающе снимал ремень… пару раз в жизни… Этот страх запечатлелся во мне, и я преодолевал