Тревожная командировка. Сергей Устюгов

мы все брали с собой на всякий случай одежду.

      К ночи появились звезды, ветерок успокоился. И небо стало высоким. Полная луна заливала землю желтоватым светом. И начал вспоминаться мой город, родители. Такими они мне показались родными, что защипало в носу, и я чуть не растрогался.

      Еще вечером мы переговаривались. А к ночи все затихли. Я стал думать. А может быть на самом деле мы раньше были птицами. И могли летать. Сидели вот так на деревьях. Спали на них, делали гнезда. Выращивали птенцов.

      Когда я сильно расслабился, то почувствовал, что от ствола тянет теплом. Не так как от батареи, а какое-то такое тепло незаметное. И проникает оно глубоко в тело.

      Когда стало сильно тянуть ко сну, я с помощью куртки привязался к стволу. Было неудобно, но я всё равно пристроился к дереву. И задремал. Ночью много раз просыпался. А под утро мне приснился странный сон.

      Будто я на самом деле дерево. Стою, держусь корнями за землю. Распускаю ветки навстречу солнцу. Пью дождевую воду. И даже чувствую соседние деревья. И ощущение соседок двойственное. Одно через корни, другое через воздух.

      Я стал понимать, что все деревья живые, и все в одном сообществе. Что я принадлежу к нему, и я такой же, как они. И радость, и боль мы чувствуем сообща.

      Послышался крик. Я проснулся, и еле разогнул руку. Так же тяжело заработала вторая рука. А ноги прямо закололо, как иголками. Я пошевелился и соскользнул с сука. Автоматически схватился за верхний сук и … пальцы не держали. Я повис на своей куртке. Да еще в таком неудобном положении, из которого не мог дотянуться до ближайшей ветки.

      Появилось ощущение того, что я во сне. Медленно начал отрываться под моим весом рукав куртки. Сейчас я упаду. Я судорожно задергался и попытался ухватиться за какую-нибудь ветку. Безуспешно. Меня тянет и тянет к земле.

      Все! Я падаю! Видимо в падении я каким-то образом цеплялся за ветки, потому что не покалечился при падении. Наверно от испуга мышцы немного заработали. Все-таки летел я с высоты, примерно метров с шести.

      Я упал сначала на левую ногу, потом перекатился на бок и там уже повалился, как мешок. Почти сразу я подскочил, но тут же рухнул на землю. Левая нога меня не держала. Острая боль пронзила лодыжку. Я застонал.

      Через несколько минут подошел инструктор. Он потрогал распухшую ногу, покачал головой, пожал плечами.

      – Единственно, чем могу успокоить тебя. Ты не первый, кто упал с дерева.

      А мне что за других. Мне за себя и больно и обидно. Опять со мной что-то случилось. И почему так не везет?

      До базы меня несли на импровизированных носилках. Я старался ни с кем не встречаться взглядом. Следом за мной хромало еще двое. Те упали, когда стали спускаться. Но отделались только шишками, да синяками.

      На базе меня занесли в медпункт и положили на кушетку. Сначала доктор, женщина лет сорока пяти, крепкая, с большими руками, дала мне понюхать нашатырного спирта, чтобы взбодрить наверно, а потом заставила меня снять носок и стала смотреть ногу.

      Она щупала и крутила,