«Growing up». Взросление неизбежно. Даниил Даниленко

обломков в ладонях.

      – Ой, дурак. Ты если сам с ума сходишь, то хоть на других не выплескивай свою старческую агрессию.

      Бабушка сделала два резких и по – женски уверенных шага в сторону Паши, ухватила его за плечи и быстро вывела его из комнаты. Походу ухода из комнаты, мальчик осторожно повернулся в сторону дедушки. Тот злобно выдвинул нижнюю челюсть и с трясущимися от гнева руками пытался восстановить прикрепить какие – то детали к монолитному бесколесному куску.

      Дверь захлопнулась. Бабушка привела мальчика на кухню и плотно закрыла в нее дверь. Она включила светильник над плитой, налила в чайник воду.

      – Так, успокойся сейчас. Смотри как себя завел!

      Бабушка кружилась по кухне, потому что искала чайную заварку. Паша сидел неподвижно.

      – Ты с чаем кушать будешь белый хлеб с медом липовым?

      – Буду.

      – Ну хорошо.

      – Сейчас прогреешься и отлично все будет.

      – Ба, что я сильно навредил дедушке?

      – Знаешь, это не смертельно. Он же очень добрый, завтра наверно уже успокоится.

      – Я не хотел этого делать. Я просто под ноги не посмотрел, когда шел наушниках на вечернее озеро посмотреть.

      – Понятно. Бабушка уже щедро намазывала мед на прямоугольный кусок хлеба. Чайник начал отважно пищать.

      Следующий день.

      В воскресное утро Паша встал с постели около восьми утра. Круги около глаза немного припеклись за ночь. Ему крайне не хватало свежести дворового воздуха. Он открыл окно своей комнаты. Ему по – прежнему нравился майский прогрев асфальта. Когда с его запахом смешивался фруктовый лавочный аромат, исходивший с только что открывшихся палаток.

      Сон действительно помог Паше успокоиться. В его душевной жизни было местами даже радостно и только нарастало настроение послушать какую – нибудь альтернативную музыку. Он подходил к столу, где лежали музыкальные провода и вдруг мгновенно переменился в бледный человеческий объект. Его поджидали воспоминания от того, что из – за этих наушников произошло накануне. Паша еще детской лихостью вскипел, отрыл в своих канцелярских баночках ножницы и резкими сжатиями разрезал наушники. Затем он собрал их отрепья и скинул их с окна. Гнев достигал в его сердце критического предела.

      Иногда его секундно заглушал отголоски уже прогретого майского воздуха и усиления запаха спелых груш. Солнечное сияние лечило душу Паши.

      Утро продолжалось. Паша вплотную подошел к своей двери и прислушался – вроде бы было тихо. И это являлось логичным, потому что пожилым людям необходимо спать дольше, особенно в сухие, жаркие дни.

      Паша аккуратно приоткрыл дверь и зашёл на кухню. Там взял кувшин с водой, граненный стакан и пачку пряников. Он притащил эти запасы на завтрак в комнату и молча начал их есть. Паша предполагал, что он сможет наестся этим на весь день и просидеть с книжками в комнате до завтрашнего школьного утра.

      Сидел с книгой час, два, три. Природное