Делион. По следам древней печати. Владимир Михайлович Сушков

что висела на его шеи и начал доставать ее. Вскоре, из-под рубахи показались два, на первый взгляд, весомых камня правильной овальной формы, с одинаковыми отметками на нем. Флавиан не смог их отличить друг от друга, каждая из отметок, вырезанных в камне соответствовали друг другу и были полностью идентичны. Камни-близнецы. Что-то неладное творилось в душе Флавиана, казалось, что ему сейчас станет плохо прямо здесь, голова закружилась и бурные потоки мыслей пронеслись в его голове.

      – Это тебе в дар, от твоего дяди, – из ротовой полости мальчика вновь начала сочиться кровь.

      Струйка алой жидкости стекала по обветренному подбородку мальчугана и капала на овчинное одеяло. Рими закашлялся.

      – Но не приятный это дар, тяготеет проклятия над ними, – десятилетний мальчик говорил, как какой-нибудь пророк, что пугало молодого пастуха.

      Флавиан понял, что Рими хочет, чтобы их сняли с его шеи. В тот момент, Сетьюд и не подозревал, сколько тяжкими окажутся эти камни. Аккуратно приподняв мальчику голову с подушки, пастушок снял с шеи веревку и положил обе печати на постель.

      Вдруг, с того ни с сего, у Флавиана что-то ёкнуло в сердце.

      "За нами кто-то наблюдает", – он глянул в окно, пытаясь отыскать незнакомца, однако, там никого не было.

      У Флавиана возникло такое чувство, словно ментальный зуд, будто за ними кто-то наблюдает.

      – Что это? – не догадываясь, что это за камни, взгляд юноши был прикован к причудливым и удивительным узорам.

      Раненый вновь сильно закашлялся, Флавиан решил принести ему воды. Зачерпнув прохладную колодезную воду черпаком, он поднес его ко рту бедняги. Тот покачал головой.

      – В этом нет смысла, – его веки медленно сползали на глаза, казалось, что он их больше не откроет.

      Мальчик вздохнул глубокой грудью и кровь вновь побежала из его рта. Мало того, наложенная матерью повязка стала влажной от алой жидкости.

      «Где же ты пропала, матушка?» – сейчас Флавиан больше всего боялся оставаться одному, наедине с грядущей смертью.

      Флавиан нервничал, и не знал, что можно предпринять в этой ситуации. Ладони были мокрыми от пота, а сам пастух дрожал от страха.

      «Может быть как-нибудь поддержать его? Сказать, что все будет хорошо?»

      Нет, врать не было смысла. Мальчик и сам понимал, что его ожидает забвение. У Флавиана, от самой мысли о том, что на его глазах умирает совсем молодой мальчишка, начала бить сильная дрожь. Вода из его черпака полилась на пол.

      – Возьми их себе, Флавиан, – Рими опустил взор на две печати. – За ними охотятся, ты должен сторожить их, как зеницу ока. Теперь они для тебя самая дорогая вещь в Делионе.

      – Кто? И зачем? Что это? – Флавиан не знал, на какой из этих вопросов хотел знать ответ первым.

      «Боюсь, что ответ я могу не заполучить вовсе»

      – Я ухожу уже, возьми, – прохрипел Рими. – Флавиан. Не доверяй никому. Никому, ты понял? Ты никому ничего не должен говорить об этих печатях.

      Пастух рефлекторно кивнул головой и продолжил слушать умирающего юношу.

      – В ордене твоего