Делион. По следам древней печати. Владимир Михайлович Сушков

фыркнул. Еще бы. Ни одному живому существу в здравом уме не пришло бы в голову идти по местам, где недавно побывала Тьма. Любой человек, если разум его конечно не покинул, обходил бы местность, где недавно свирепствовали Павшие, трижды осеняя себя знаменем колеса. Жрецам бы пришлось проводить обряд «Освятления», и ежедневно читать «Заветы Пантеона» на протяжении месяца, чтобы хоть что-нибудь смогло вырастить на этой земле. Но, велика вероятность, что даже это не поможет им очистить оскверненную Тьмой землю, в таком случае, это место предают «Благодатному проклятию» и распахивают землю освятленным плугом церкви Двенадцати. Вокруг этого места ставятся памятные обелиски, или как их называют жители Империи Геолиды, каменные высотные столбы, с письменами на пьедестале. Обелиски геолиды должны будут служить напоминанием каждому мимо проходящему, что этой местности коснулась Тьма.

      Пришлось слезать с верхового животного. Коня можно даже не привязывать, он никуда не денется. Путнику он достался по слишком высокой плате, однако это животное того стоило – оно было буйным и с твердым, как кремень характером, но если ты станешь его хозяином, то конь будет готов сложить за тебя голову. Странник даже не дал ему имя. А зачем? Имена преходяще и поддаются забвению, города порушаемы в руины, тела в прах. Все в этом мире бренно и подвержено старению. Даже боги.

      «Если ты слишком ценишь вещь, то потеряв ее, будешь разочарован. С животными тоже самое. Если будешь давать своим забивным свиньям имя, то убивать их будет куда печальнее.»

      Поэтому, путник не дал коню никакого имени. Просто называл его «конь». Ну или черный. Животное было темного окраса и обычно, такие верховые животные славились своим мощным крупом и быстротой длинных мускулистых ног. Февсийская порода была выведена в крутых и пологих холмах Февсии, и умело справлялась по серпантинам, взбиралась на небольшие горы и отличалась превосходной выносливостью. Конь хорошо послужил путнику. Пусть отдохнет здесь. Хоть и щепать здесь нечего, кругом была лишь увядшая и сожжённая трава.

      «Осмотрюсь», – произнес незнакомец и с каменным выражением лица отправился прямиком в погибший Утворт.

      Хватит лишь одного касания Тьмы, чтобы все, что было живым, обратилось бы в смерть. Так и случилось со здешней местностью. Вряд ли был когда-нибудь такой период истории, даже во время Великой Войны, чтобы силы Тьмы заходили так далеко на север. Теперь же настало настоящее, где прошлое меркнет от смрада будущих свершений.

      «Тьма пробуждается.»

      Касание Тьмы опустошила всю местность в округе. Мелкая сочная трава, едва восставшая от зимней спячки, превратилась в мертвое пожелтевшее гниющее покрывало. Скудная северная почва Нозернхолла, которая давала пищу для домашнего скота превратилась в выжженную мертвую землю, где в ближайшие сотни лет ничего расти не будет.

      «А может быть и тысячелетия».

      Холмы, которые когда-то казались красотой, нарисованной богами на чистом холсте природе, превратились в голые бугры с увядшей растительностью. Мешанина из желтых и коричневых