Домуша из Заброшенки. Людмила Георгиевна Головина

получить его до отъезда и попросила сделать это меня.

      Получать заказ надо было на почте, и я отправился туда. Взяв талон с номером очереди, я сел и приготовился к ожиданию.

      Почта – это особое место, практически мистическое. Это замечали многие. Никакие ухищрения, никакой прогресс не могут заставить почтовый сервис работать быстрее. В одном фильме даже была высказана мысль, что, возможно, работники почты – это такие особые существа, ворующие у людей время и питающиеся им. Ну, впрочем, это был сказочный фильм, в реальности всё проще. Вот и в этот раз нашёлся законный предлог задержать посетителей. Через несколько минут ожидания было объявлено, что компьютеры зависли и когда вновь оживут – неизвестно. Я, было, предложил свои услуги, но сотрудники до ответа не снизошли, и только посмотрели на меня с глубокой укоризной. В самом деле, что это я? Разве они могут подпустить незнакомого человека к своей конфиденциальной информации?

      Головы почтовых работниц одна за другой исчезли из своих окошечек: они удалились, чтобы пережить прискорбный факт задержки работы вдали от затравленных взглядов и нервных вопросов посетителей, куда-то вглубь помещения и (очевидно, чтобы справиться со стрессом) решили там почаёвничать. Во всяком случае, я слышал звон чашек, голоса и смех.

      Я решил, что уходить нет смысла, тогда бы пришлось приходить второй раз, и ещё неизвестно, с каким результатом. Нет, эту крепость можно взять только измором. Подождать выйдет всяко быстрее. Я достал смартфон и погрузился в просматривание почты, мессенджеров, социальных сетей, чатов и новостных лент. И так увлёкся, что даже не сразу услышал, что меня о чём-то спрашивают.

      – Я говорю: здесь свободно? Можно мне присесть?

      Я кивнул и слегка подвинулся. Мне вообще-то не слишком нравится манера некоторых людей во что бы то ни стало сесть рядом со мной, если кругом полно свободных мест. Всё-таки, надо уважать личное пространство. Мы и так в больших городах постоянно страдаем от скученности.

      Я слегка покосился на усевшегося рядом со мной человека, и невольно подивился его внешности. Это была весьма примечательная личность. Человек был немолод – об этом говорили многочисленные морщины, бороздившие лицо во всех направлениях и делавшие его похожим на сухофрукт. Но волосы были иссиня-чёрные без единого седого волоска («Красит он их, что ли?» – мелькнула у меня мысль). И эти чёрные волосы контрастировали с бледной кожей, которая летом особенно сильно бросалась в глаза. Видимо мой сосед редко бывает на солнце. Человек был высок, даже очень высок, в нём было, наверное, около двух метров, что тоже необычно для пожилого возраста: обычно с годами рост становится ниже. Каким же тогда он был в молодости? Человеку его рост, видимо, самому был в тягость: он сильно сутулился. Голос у него был густой, очень низкий, какой-то неприятно тягучий. Одет незнакомец был в чёрный старомодный костюм и белую рубашку. Горло туго обхватывал чёрный же галстук. У меня мелькнула мысль, что он оделся, как на поминки. А, возможно, у него и на