Медвежьи объятия. Маша Моран

то совершенно не требовалось. Катя была благодарна ей за заботу, но сейчас хотелось только одного – спрятаться ото всех.

      – Ты уверена, что не хочешь поехать с нами?

      – Для чего?

      Диана вновь задействовала брови. На этот раз они удивленно взлетели вверх, словно Катя сморозила какую-то глупость.

      – Чтобы мы могли присмотреть за тобой!

      Катя почувствовала, что еще секунда, и обязательно расплачется. В последнее время ее все жалели, опекали и нянчили.

      – Просто отдай мне ключи.

      Она выхватила из рук Дианы связку и протопала к выходу из квартиры.

      – Спокойно поезжайте, празднуйте и…

      Диана не дала ей договорить.

      – Мы все волнуемся за тебя.

      Катя сделала вид, что занята поиском обуви – плакать хотелось все больше, и она уже с трудом сдерживала слезы.

      – Диан, все отлично. Правда. Я просто хочу тишины. Побыть одной. Чтобы вокруг только лес, снег и мишки.

      Диана задумчиво постучала пальцем по подбородку.

      – Там есть.

      Катя удивленно моргнула.

      – Что?

      – Медведи там есть, говорю. Ты осторожнее. Денис пару раз натыкался на огромного черного.

      – Диан… – Катя тяжело вздохнула. Как же она все-таки их любила, но иногда и брат, и его жена вели себя, как дети. – Это он тебе специально наврал, наверное. Ну, чтобы впечатление произвести. – Она улыбнулась.

      – Я тоже видела. – Диана понизила голос, будто собиралась поведать Кате страшную тайну. – Из окна. Тень огромная мелькнула, а потом морда показалась. Темно было, я не очень хорошо рассмотрела. Но зубы у него… Ночью не выходи из дома, поняла? И днем по лесу много не гуляй. И вообще не высовывайся. Ох, что-то мне боязно за тебя, Кать… Может все-таки с нами?

      Катя заставила себя стоять молча и не перебивать. Когда-то же Диане потребуется сделать глоток воздуха, в конце концов?!

      – Нет. Я не хочу с вами. Я хочу одна. Ни единой живой души на много километров. И не звоните мне даже.

      – Мы будем волноваться.

      – Я пришлю смс. Или сама позвоню. Диан, серьезно. Я взрослая. Мне, твою мать, тридцать! Дайте мне хоть пару дней попробовать пожить самой.

      Сейчас Катя совсем не ощущала себя тридцатилетней женщиной, «умудренной жизнью и опытом». Она чувствовала себя маленьким ребенком, обиженным, непонятым. Хотелось топнуть ногой, закричать и убежать. А потом забиться в дальний угол и долго там рыдать, обнимая руками колени.

      – Мы тебя очень любим.

      – Я вас тоже люблю. Но мне необходимо… – Катя замялась, подыскивая нужные слова. Но все попытки объяснить свое состояние были заранее обречены на провал. – Мне необходимо отдохнуть. Все будет нормально.

      Диана закусила губу.

      – Ладно… Ладно, ты права. Езжай, расслабляйся. Все наладится.

      Она вдруг крепко обняла Катю и по-матерински чмокнула в макушку.

      – Если что, звони. И не ходи в лес.

      – Да, я поняла. Звонить, по ночам сидеть в доме, не пугать медведей.

      2

      Катя притормозила у симпатичного уютного домика. Три года назад он был подарен отцом Диане и Денису. Большую часть года дом пустовал. Супругам по душе оказался активный отдых, а всей семьей здесь собирались редко, лишь по большим праздникам.

      Для Кати дом казался идеальным убежищем. На отшибе, почти у самой кромки леса, с высоким, немного покосившимся забором и красивой верандой. Здесь никто не сможет до нее добраться, убивая чрезмерной заботой и опекой. Тут даже сотовая связь с трудом ловила! Она едва не заблудилась, пока настраивала навигатор, отказывающийся работать в такой глуши. Хорошо хоть помнила по прошлому разу, куда нужно свернуть. Обладая невероятной способностью блуждать в трех соснах, Катя удивлялась, как смогла найти место, в котором была раз в жизни. Впрочем, в чем-то же ей должно повезти. Даже в собственной жизни она умудрилась потеряться, доведя себя до той точки, за которой лишь пустота. В окружении большой семьи, многочисленных коллег она все равно чувствовала себя безумно одинокой. Понимая, что разрыдается прямо в машине, Катя выбралась наружу, в холод морозного дня. Захватив рюкзак, она начала рыться внутри, в поисках ключей. Неужели забыла?! Твою мать! Обратно она уже не поедет. Останется здесь и заночует прямо в машине.

      Ключи нашлись на самом дне, когда слезы уже подступили к глазам. Ну и размазней же она стала. Рыдает по любому поводу. По-детски Катя шмыгнула носом и, проваливаясь в снегу, потопала к багажнику. Вытащив чемодан и сумку с вещами, двинулась к деревянной двери с криво висящим почтовым ящиком. Дом выглядел заброшено и одиноко, но все равно невероятно мило. Все-таки, приехать сюда было отличной идеей. Она вдоволь наплачется, напьется до потери сознания (скорее всего, уснет после второго же бокала) и утопится в жалости к самой себе. А потом, числа девятого, соберет душу по лоскуткам, сошьет и снова отправится в бой. А биться ей предстояло много. Катя вставила ключ в ржавый