Сага о Сухом и Красной. Марк Корнилов

глаза с герцога на подругу, которая вошла в раж, бодро напевая тексты песен то ли группы из северной столицы, то ли из далекой страны Ближнего востока. Герцог то и дело смеялся, и его смех становился всё продолжительней и громче, как будто он вспоминал что-то беззаботное из прошлой жизни. Сухому не хотелось это признавать, но Красная снова попала в самую точку, как и в случае с дочкой графа Орловского, которая пребывала в летаргическом сне. Тогда песня была из творчества нынешнего оружейного барона Али ибн Фатаха. Дочка проснулась на раз-два. Но с герцогом ситуация иная. Его нужно было вызволить из более глубокого забытья. Скоро позитивные эмоции пойдут на спад. Герцог стал смеяться так, как будто глохнет мотор. Сухой подошёл к нему сзади и на ухо стал напоминать о том, как он и раньше по ночам думал, что внешний успех его уже не радует, и хорошо бы от всего отречься, и уйти куда глаза глядят от этого постылого мира. Уйти туда, где никто его не узнает. И вот теперь его никто не знает, а значит, его мечта сбылась. Осталось только вспомнить, чем он хотел заниматься в этом изгнании. Герцог что-то прошептал, и Сухой в разочаровании отошёл от него к подруге. Красная не стала допевать до конца, увидев поникшего герцога.

      – Что с ним? – спросила она.

      – У него не было мечты, настоящей мечты – воздушной и непринужденной, не прикованной к земле. Он сейчас понял, что он по сути стремился из одной пустоты в другую… и остался пустым, потому и скрутило его так, что внутри не оказалось стержня, – Сухой говорил явно без энтузиазма. – Нам конец.

      – Быстро кланяемся и уходим, – Красная схватила друга за голову и согнула его в поклоне.

      Она знала, что Сухой хочет остаться, чтобы посмотреть на свою догадку, и хотя, по её мнению всё, что сказал её друг – это гадание на киселе, пока что его предположения подтверждались. Красной не хотелось дожидаться развязки. Через «Ваша светлость», «теперь необходимо дать благодати проникнуть внутрь» они вышли из покоев, но уже знакомые им телохранители во главе с Арнольдом непреодолимой стеной скептицизма и предвкушения расправы преградили им путь.

      – Арнольд! – интонация герцога Трефа была особой.

      Улыбка, а точнее любезный оскал Арнольда обратился на двух неудачников.

      – Любезные гости, герцог хочет, чтобы вы помогли ещё одному уставшему от этой бренной       жизни человеку, – елейность Арнольда походила на приготовление мяса перед разделкой. – Вас проводят.

      Стальные объятия четырех телохранителей сопроводили друзей в подвалы замка, где их уже ждал опричник Анфим. Стоило отдать ему должное – он был стильно одет во всё чёрное: подрясник из тонкой шерсти, кожаный фартук, кожаный чепец и кожаные перчатки с какой-то драпировкой. Всё было новое. Друзья даже могли бы подумать, что ради них, как гостей герцога, опричник так подготовился. И это отчасти была правда. На самом деле у мамы Анфима был сегодня день рождения, поэтому он в знак подарка любимой мамочке пытал в чистом и новом.

      Друзей быстро привязали ремнями к пыточным столам. Трижды,