«Хочу домой, в Царство Небесное!». Светлана Сидорова

и снизу каток, и наверху широкий ледяной круг, того и гляди, ведро за собой утянет. Да и по дорожке, которая вела к дому, не так-то просто было пройти: на ней такой гребень намерз, что я постоянно с него соскальзывала в разные стороны, выплескивая воду на ноги.

      – Ну уж нет, – сказал муж, – я сам буду воду носить, а ты обед вари.

      Только около печки и оценишь как следует мужа, когда без него ни щи сварить, ни скотину напоить.

      Спали мы уже не с овцой, а на хозяйской кровати, крепко сколоченной, широченной, устланной мягкой овчиной. И накрывались тоже одеялами из овчины, такими теплыми, что можно было спокойно просыпаться утром в выстуженном доме.

      За те дни, пока Оля была в городе, мы так привыкли к хозяйству и животным, что вполне теперь справлялись и без нее. А когда настал день приезда Оли и надо было ехать ее встречать, я решительно сказала мужу, вспоминая свои переживания:

      – Я без тебя ни за что не останусь, вместе поедем!

      Запрягли мы Орлика (надо сказать, что это нам особенно нравилось) и поехали на вокзал.

      Я, может быть, в таком сказочном лесу уже никогда в жизни не окажусь и никогда больше не увижу таких чудесных елей, теряющихся где-то в звездах. Но лучше бы я оставалась дома! Там хоть какая-то надежность, а здесь только беззащитный Орлик да медлительные сани, увозящие в безызвестность. Орлик, правда, не торопясь перебирает ногами и ведет себя спокойно, а вот собачка, которая бежит рядом, все время почему-то оглядывается, и я не могу забыть о волках, которые могут наброситься в любую минуту.

      – А мы не можем ехать быстрее? – спрашиваю я мужа.

      – А как быстрее, если Орлик еле тянет, ты же видишь!

      – Дай-ка я попробую!

      – На, попробуй, – соглашается муж.

      Я натягиваю вожжи:

      – Орлик, миленький, пожалуйста!

      Видно, мое волнение передалось и Орлику, и он побежал значительно резвее.

      И если бы не волки, как, наверное, отрадно было бы скользить, завернувшись в полушубок, среди мощных заснеженных елей и вовлекаясь в их величественный хоровод.

      Как нас Оля провожала на станцию, я уже не помню. Помню только, что через два часа после нашего отъезда должен был подойти поезд, на котором приезжал писатель. Мы прощаемся с Олей и в последний раз машем ей из вагона.

      Я люблю засыпать под монотонное перестукивание колес. Приятно убаюкивает поезд, и я вспоминаю приветливую избушку на краю света, приютившую нас на ночь, и слова того, кого Господь послал тогда нам на помощь: «Человек обязан быть счастливым».

      Через несколько лет мы узнали, что приозерная деревня окончательно опустела: писателя убили, но причина его трагической смерти, кажется, так и не была установлена. Бывшая жена писателя осталась с шестью детьми, а Оля вернулась в Петербург, вышла замуж, родила девочку и начала ходить в церковь.

      «Если окажетесь в пустыне, молитесь Антонию Великому»

      Каждый раз, направляясь на машине из Сергиева