Продолжение не следует. Алексей Михайлович Курбак

вылез на берег, сел прямо голышом на песок. Колотит всего. Старшина подошел, рядом на корточки присел, одеялом вдруг накрыл… Подлизывается, гад! Хотел Тошик одеяло сбросить, тот не дал, прижал, подержал минут пять, пока перестал рваться-дергаться. Но ничего не сказал, отпустил просто, вздохнул. Стал Тошка одеваться, а предатель ему:

      – Слушай, а ты железку свою не в Иловке подобрал?

      – А где ж еще!

      – Больше туда не лазь…

      – А я завтра вообще на все лето в лагерь поеду…

      – Иди к костру, погрейся, чаю попей. Морозу скажи, мой приказ.

      Тут Тошка зарыдал прямо:

      – Так Мороз же на мостике, а-а?!.. С портянками?

      – А тебе приказ – согреться! И чаю со сгущенкой чтоб выпил! Шагом марш!

      И, как ни удивительно, послушался Тошка, пошел к костру. Только костер почему-то не возле палатки, а в низинке, где волейбол. Но рыжий тут, чай тоже, сгущенка с ложкой в банке. Хлеба белого Тошке краюха досталась. Старшина негромко Морозу:

      – Песочек возьмем здесь, на площадке – сухой, помягче будет…

      С полчаса прошло, согрелся ныряльщик. Темнеть начало, глаза стали слипаться, побрел домой потихоньку. С предателем прощаться не стал – много чести. По дороге видел – к «солдатской» военный «козлик» покатил, за ним трехосный грузовик с будкой. Тошка еще подумал: ночное плавание у десантников, что ли?

      Дома, конечно, получил по первое число. Уши не драли, но отругали прилично: сколько можно, где шлялся, да бессовестный, да обыскались, завтра в дорогу, брат старший и то дома, мать бы пожалел…

      А после лагеря вернулся – конец лета, вода холодная… Ни палатки, ни солдат, ни старшины. Только мостик да скамейки остались. Но Тошка все равно нырнул пару раз. Не нашел. Еще пацаны рассказывали – Иловку на целый месяц колючей проволокой оцепляли, саперы там копались, взрывали чего-то, потом завод в ту сторону расстроился. Значит, поиски интересные тоже кончились.

      На следующий год что-то не то с речкой случилось. Говорят, стали болота осушать, и хана Витьбе! Пошла мелеть на глазах, русло занесло. Где с головкой было – по колено. Солдаты на речке больше не появлялись, мостика с палаткой не стало…

      Тут уж Тошка целую экспедицию организовал. Лопату взял, прут железный от сварки, электрод называется. Исходил, истыкал всю бывшую глубинку. Впустую.

      В то лето попалась ему интересная книжка. Читал уже хорошо, больше всего нравились приключения, про моряков, мушкетеров, индейцев… Брат принес на три дня «Сердца трех» Джека Лондона. Там красиво, страшно говорится о зыбучих песках. Вот и Тошику мысль пришла – наверно, и на малых речках эти зыбуны бывают. Засосало железку, не достать уже.

      Время – лучший лекарь для обид, особенно детских. Почти перестало ныть и у Антона. А когда на втором курсе в новостном сюжете увидал, как в столице на стройке отрыли склад снарядов времен войны, сообразил наконец, что к чему. Что за машины приезжали в тот вечер, да зачем нужен был песочек «помягче». И что нырять да рыть в речке можно сколько угодно – нет там никакого снаряда. Это камень продолговатый бросил старшина на его глазах в речку,