Крысы в сапогах. Песок и кости. Иван Андреевич Ладыгин

грацию, ловкость, богатство и удачу. В одной руке он держал каменный мешок с настоящим золотом. В другой – золотую подкову. Лицо статуи прикрывала медная маска, изображающая усмешку и хитрый прищур.

      Подойдя к статуе, Лейт упал на колени и коснулся лбом каменного пола, как того требовал обычай.

      – Великий, я пришел к тебе с мольбой в сердце за душу твоего верного последователя. – Лейт встал и бросил пару золотых крон в каменный мешок божества. – За успех он платил кровью и золотом, как и полагается. Пусть дух Вшивого Грена посетит твои чертоги и обретет в них покой.

      Медная маска Тирениса блеснула в лучах солнца и Лейт посчитал это добрым знаком, несмотря на то, что его кошелек окончательно прохудился и теперь в нем лежало не больше пяти серебряных крон.

      Обрадовавшись, что долг уплачен, Лейт еще раз низко поклонился Богу торговли и темного ремесла.

      За колонами храма что-то мелькнуло. Но Лейт был спокоен. Традиции Храмого квартала оберегали его не хуже аддентарских1доспехов. Перед статуей появился грузный мужчина в серой хламиде почитателя Тирениса.

      – А… Юный Лейтерри – бедный двоедушник. – Протянул толстый жрец. – Уплачиваешь долг?

      Лейт встал с колен, отряхнул штаны и посмотрел незваному гостю прямо в глаза. Вернее, в один глаз, серый, как трактирный дым , но при этом живой и пронзительный. Левую глазницу жреца скрывала черная повязка на пиратский манер.

      – И почему это я бедный, одноглазый Барри? – Лейт кивнул в знак приветствия. – У меня в отличие от некоторых все глаза на месте, а, значит, я в каком-то смысле даже богаче тебя.

      Лейту не нравилось его прозвище и он не любил, когда к нему так обращались. Вот и сейчас не сдержался, и на привычное обращение к себе нагрубил жрецу.

      – Больше, не значит – богаче, юноша. – Жрец отрицательно помотал головой. – Скоро ты это поймешь, если доживешь, конечно. Сам знаешь, наше ремесло спокойными деньками не блещет.

      Когда Барри говорил, Лейт невольно кривился. Три подбородка, как наполненные водой бурдюки, отвратительно колыхались в такт каждому слову жреца.

      – И то верно. – Согласился Лейт. – Зачем пожаловал?

      Жрец противно засмеялся.

      – Это я – то пожаловал? Ты в моей обители, парень. Я здесь хозяин. Ты – гость.

      Ссорится с одноглазым Барри не входило в планы Лейта. Да и вообще, вражда со жрецом Тирениса – крайне дорогое удовольствие. Ставкой может быть жизнь. Поэтому Лейт вежливо, насколько мог, поклонился толстяку и постарался ретироваться.

      – Спасибо за гостеприимство, уважаемый Барри, но у меня куча дел, так что я должен уйти.

      – Не так быстро, юноша. – Жрец подошел к каменному мешку Тирениса, засучил рукава и нагло достал оттуда две золотые кроны, недавно брошенные Лейтом. – Мне было видение и ты должен меня выслушать.

      Это «Должен» сразу не понравилось Лейту. Но он ничего не мог поделать. Могущественнее преступных кланов в Далинграде были только жрецы Девяти